Однажды вечером Клэй засиделся перед очагом дольше обычного и теперь ворочался на своем тюфяке, раздумывая, наведаться ему в форт или нет. Поразмыслив, он в конце концов решил, что вида зарезанного Курасвани ему не вынести, когда дверь в соседнюю комнату скрипнула и отворилась. Охотник поднял голову: в свете догорающих углей на пороге застыла Вилия Олсен. Босая, в тонкой ночной сорочке, она не открывая глаз засеменила по комнате. Потом прошептала во сне: «Кристоф…» – и, обхватив спинку кресла, принялась целовать пустоту. Потом она вернулась в спальню, и больше из комнаты не доносилось ни звука – до самого утра, когда с плачем проснулся малыш.
Однажды безоблачным утром, когда охота увела Клэя далеко к северу, ветер донес до него соленый запах океана. Насколько проще была бы жизнь, если бы можно было сейчас отправиться на север, с каждым шагом приближаясь к Арле Битон и истинному Вено… Вилия и ребенок были для Клэя тем же, чем для Васташи – корни, крепко держащие на одном месте. Он грезил о прежней свободе, которую раньше проклинал в своем одиночестве. Мысленным взором он видел зеленую вуаль, парящую в небе над Запредельем.
Кроме всего прочего, в доме обнаружились удочка и рыболовные снасти. В один из погожих дней охотник с Вудом отправились на озеро, чтобы попытать счастья на новом поприще. В качестве наживки решено было использовать кусочки оленины. К концу первого часа Клэю удалось насадить на крючок только собственную штанину и большой палец. Леска все время норовила запутаться, и еще не меньше часа потребовалось, чтобы справиться с лабиринтом узелков.
Наконец, с превеликим трудом, Клэю удалось забросить леску с наживкой в озеро. Деревянный поплавок в виде кораблика с крошечными рыбаками застыл на поверхности, а внизу, в прозрачной воде, по дну ходили большие темные тени.
Так прошло несколько часов. Поплавок словно умер. День стоял безветренный, и озеро было так спокойно, что в его зеркальной глади перевернутый мир отражался без малейшего искажения. Клэй очнулся от оцепенения, когда большая рыба с громким плеском подпрыгнула в воздух там, где леска уходила в воду. Радужной волной сверкнула на солнце чешуя, и рыба снова скрылась в глубине.
– Сюда! – крикнул Клэй товарищу. Однако Вуду так осточертело это занятие, что он направился к дому. – Эх ты, дезертир!
Прошло еще немало времени, прежде чем леска натянулась. Клэй начал сматывать, но у катушки, старой и гнилой, отвалилась рукоятка. Охваченный азартом, он схватил лесу руками. Судя по мощному сопротивлению, рыба была просто огромной. Леска рвалась из рук, врезаясь в мозоли. На ладонях выступила кровь.