– Что же ты, старый пень? – сказал я ему. – Как исчез тогда на могиле у Ингваря, так ни слуху о тебе, ни духу. Землю Древлянскую Русь в полон взяла, род наш в холопстве маялся, а ты, выходит, по урочищам прятался? И не совестно тебе, Даждьбогов ведун?
– Ты чего несешь?! – вступился за Гостомысла подгудошник. – Сам ты пень трухлявый!
– Не горячись, – остановил его ведун. – Или не чуешь, что он еще не в себе?
– Со мной как раз все в порядке, – говорю, – а вот у тебя сейчас несчастье случится, – и в драку на старика полез.
Замахнулся я на Гостомысла да на том и успокоился. Он в сторону шагнул, так что рука моя только воздух рассекла, а потом меня посохом под колено поддел. Грохнулся я на спину, дух из меня от удара вышибло. Я воздух ртом хватанул, закашлялся, а как отдышался, так и позабыл – отчего это на земле очутился? Лежу, на небушко закатное любуюсь.
Красивое оно.
Доброе.
И я тоже не злой. Растерянный просто.
А Баян надо мной нагнулся и в самое ухо зашептал:
– Зря ты так, Добрын. Совсем зря. Знал бы ты, как Гостомысл за древлян, за отца твоего, за тебя с Малушей переживал. Только нельзя ему было вмешиваться. Его Алатырь к себе призвал. Старый хранитель в Сваргу ушел, вот камушек Гостомысла и выбрал. Не по своей воле он жизнь мирскую оставил да отшельником стал – так корогод ведунов решил…
– Разве Мал не сказал тебе, что мы с ним еще до боя попрощались? – спросил ведун.
– Ничего мне отец не сказал, – вздохнул я. – Не до того было.
– Я и с тобой напоследок поговорить хотел, – Гостомысл посмотрел на меня с сочувствием. – Только не нашел тебя на пиру.
– В лесу меня варяги сцапали, потому и не нашел.
– Вот видишь, – Баян на меня посмотрел укоризненно. – Не разобрался, а судишь.
– Ласки прошу, Гостомысл, – стыдно мне стало за то, что на наставника своего напраслину возвел. – Простишь ли?
– Не держу я на тебя зла, а значит, и прощать не за что. И ты меня извини, если что не так, – и он мне земной поклон отвесил.
– Ты чего разлегся-то? – сказал Баян. – Или не зазорно тебе, что старый человек тебе кланяется, а ты словно хворый перед ним развалился?
И верно. Чего это я здесь лежу?
Поднялся я на ноги. Обнялись мы с ведуном, на том и успокоились.
– Баян, – позвал ведун. – Ты коня Добрынина к землянке отведи. Там у меня в леднике кабанятина, а в подполе бочонок с медом хмельным, так ты на стол накрывай. Небось, наголодались с дороги. И котомку мою захвати, а то мне ее таскать тяжко. А то, что комары вас накусали, так на это у меня мазь есть целебная.
– Хорошо, – послушно кивнул подгудошник и бросился выполнять поручение.