– Вот поедим сейчас и расскажешь, – кивнул иудей и светильник на стол поставил, взял со скатерки рубин алый и сквозь него на пламя взглянул. – Наверное, проголодался с дороги-то?
– Длинным рассказ получится, – пожал я плечами и меч на кушаке поправил.
– А я не спешу никуда, – Авраам рукой на скамью, что у стены стояла, указал. – Присядь, а я пока велю, чтобы нам еды и питья подали.
После того как поели мы и вина доброго выпили, Авраам дверь поплотнее притворил и сел напротив.
– Ну, рассказывай давай, в чем нужду терпишь. А потом решим, чем я тебе помочь смогу.
28 апреля 954 г.
– Ну, и чего же ты остановился? Проходи, Якоб. Давно ты меня, старика, не навещал, – Авраам был сама любезность, и это сильно озадачило телохранителя кагана Хазарского.
Осторожно, словно в логово дикого зверя, Якоб вошел в дом ребе.
Он не ожидал, что Авраам позовет его, тем более что в последнее время их отношения совсем испортились. И вдруг сегодня утром к Якобу пришел старый Авраамов слуга и принес приглашение на обед. Воин долго думал, прежде чем решился ответить на приглашение. Сослаться на занятость он не мог, ведь только вчера при всех каган наградил его свободным днем. Авраам, конечно же, слышал это, и теперь отказ мог быть воспринят как неуважение к почтенному ребе. А сейчас начинать открытую войну Якобу совсем не хотелось.
Идти тоже не хотелось. Он мечтал о том, чтобы провести весь сегодняшний день с Рахилью, и теперь злился оттого, что все его мечты пошли прахом.
«И зачем я понадобился этому хрычу?» – подумал Якоб, но все же сказал старому слуге, что он непременно придет.
И вот теперь, перешагнув порог этого столь ненавистного ему дома, он понял, что его опасения были напрасны. Авраам сам вышел его встречать, а это было большой честью. Ребе так радовался, что Якоб все же навестил его. Так радушно угощал его прекрасным вином и изысканными блюдами, что воин поверил в искренность Авраама.
«Может, прав ребе, – подумал он, вполуха слушая болтовню Авраама. – И не стоит ворошить прошлое. Ведь сына его все равно не вернешь, а обвинять меня в том, что я занял его законное место, по меньшей мере несправедливо. Ведь я же не виноват в том, что… Что он говорит?»
– Что ты сказал? – переспросил Якоб вслух и почувствовал, как его ладонь, сжимающая серебряную чашу с вином, покрывается липким потом.
– Я говорю, – повторил Авраам. – Что мне доподлинно известно, кто стал виновником нападения на кагана и смерти моего сына.
– И кто же этот злодей? – воин поставил чашу на стол и вытер ладонь о скатерть.
– Это ты, – спокойно сказал ребе, словно разговор шел о погоде или о том, какую прибыль в этом году принесет торговля с Маракандой.