– Глупость. Полная глупость. Ты все выдумал, Авраам, чтобы разозлить меня. Я скажу о твоих глупых обвинениях кагану, и тогда он, несмотря ни на что…
– А ведь ты его не добил. – Впервые за все это время Авраам позволил себе улыбнуться. – И Создателю было угодно, чтобы он выжил, а я его нашел.
Пружина разжалась.
Словно голодный барс на добычу, Якоб бросился на ребе. На лету он опрокинул стол. Дорогие серебряные блюда зазвенели по полу. Остатки еды разлетелись в разные стороны. Вино пролилось из позолоченного кувшина и кровавым пятном растеклось по белой скатерти.
Воин этого даже не заметил. Он видел лишь насмешливые глаза Авраама. Он хотел лишь сжать пальцы на горле своего врага. Он мечтал о том, как ребе захрипит, засучит руками, задергается в смертельной судороге и замолчит навсегда, унося его тайну в могилу…
Его мечте не суждено было осуществиться. Неожиданно на его пути встал, появившись неизвестно откуда, человек. Резко, наотмашь этот человек ударил воина кулаком по затылку, затем коленом в пах, а потом носком сапога под коленку. Если бы не злость. Если бы не ненависть. Если бы не страх…
Якоб взревел, упал и принялся кататься среди разбросанных по полу объедков, стараясь унять страшную боль.
– Ненавижу! – сквозь стиснутые зубы выдавил он. – Ненавижу!
– Зря ты так, – Авраам перестал улыбаться. – Ненависть ослепляет. Вот ведь разошелся. – Он неторопливо поднял стол и принялся собирать разбросанную посуду. – Вино разлил, скатерть дорогую испортил. Зачем?
– Ты убьешь меня? – Якоб почувствовал, что боль отступает.
– Зачем? – вновь спросил Авраам. – Ведь Давида все равно не вернуть. – Он тяжело вздохнул и потер веко, словно ему в глаз попала соринка. – Мне не нужна твоя смерть. – Ребе резко повернулся и взглянул на воина. – Мне нужна твоя жизнь.
– Чего ты хочешь?
– Вот это другой разговор, – сказал Авраам. – Вставай. – Он протянул Якобу руку. – Не пристало личному телохранителю и начальнику стражи Великого кагана Хазарского валяться на полу. Тем более перед иноземцем, – кивнул он на незнакомца.
– Кто это? – Якоб зло взглянул на своего обидчика.
– Всему свое время, – ответил ребе. – А пока давай поговорим.
– О чем? – Воин встал, попрыгал на пятках, отряхнул одежду от остатков недавней трапезы и сел на свое прежнее место.
Он старался сохранять спокойствие, но его правая щека предательски подергивалась, выдавая волнение. Сидел, ежился, и больно ему было, и досадно, и не хотелось обиду свою выказывать. Но ребе этого словно не замечал. Он хлопнул в ладоши, и тут же появились слуги, быстро убрали следы недавней драки, накрыли стол свежей скатертью, заменили блюда и поставили новый кувшин вина. Все это время и воин, и ребе, и таинственный незнакомец сохраняли молчание. Якоб несколько раз бросал на незнакомца взгляд, словно стараясь понять, что это за человек. Но незнакомец стоял себе в сторонке, разглядывал затейливый узор огромного ковра, висевшего на стене, и казалось, что его совершенно не интересует, о чем беседуют эти люди.