Хорошо играет хан, но, однако, я у него слабину почуял. Он же привык со своими приближенными играть, а те не слишком старались победу над хозяином одержать. Боялись, видно, гнева ханского, оттого и сдавались быстро. Привык Куря к легким победам, и мое упорное сопротивление для него неприятной неожиданностью оказалось. А я ему передышки не дал, под бой ему своего воина отдал. Убил он его поспешно, а я на перекрестье освободившееся другого воина двинул. Заметил Кур-хан мой подвох, да поздно. От расстройства еще сильнее себя за бороду дернул, даже слеза у него от боли на глаз единственный навернулась. Но то, что упущено, не воротишь уже. Беспомощно заметался его королек, но все пути его перекрытыми оказались. Вздохнул Куря, фигуру в пальцах повертел и… сдался.
– Все, – сказал грустно, – вернул ты коня.
– И на том спасибо, – сказал я и подниматься с ковра начал.
– Погоди, – остановил меня печенег.
– Что?
– Как «что»? – Хан поспешно стал тавлеи расставлять. – Я отыграться хочу.
– Ну, это понятно, – сказал я. – Только что ты против седла с моего коня на кошт выставить сможешь?
Покрутил головой Куря, словно подыскивая, чтобы такое на кон поставить.
– А шуба, значит, не подойдет тебе? – спросил.
– Далась тебе эта шуба, – махнул я рукой.
– Так чего же ты хочешь? – вздохнул он и добавил поспешно: – О женщине ты даже не заикайся, сказал же я, что у Луноликой она.
– Ты же вроде как перед стрельбищем обещал…
– Обещал, – согласился он, – но передумал. Дева Ночи, конечно, старуха вредная, словно щепа в копыте коня моего, однако… хоть людям своим я хан и предводитель, но перед богиней Мон не больше чем волосок в конском хвосте. И с Луноликой спорить у меня желания нет. Так что придумай для себя другую награду.
– Уразумел я, – посмотрел я на Курю так, что тот глаз свой единственный к небу поднял да задышал тяжело. – Тогда… на стрельника играть будем.
– Какого стрельника? – не понял печенег.
– Ну, уруса, который стрелы делает.
– Ясыра, что ли? – удивился хан.
– Вот-вот, – кивнул я.
– А этот-то тебе на кой?
– Это уж не твоя забота.
Сморщился печенег, пальцем в ноздре поковырял, достал оттуда что-то и в сторону отбросил.
– Ну? – посмотрел я на него.
– А… ладно, – согласился Кур-хан. – Все одно от него толку не будет. Говорю же, что у него руки трястись стали. И потом я себе еще мастера добуду. Идет. Только в этот раз я с центра поля начинаю.
– Начинай, – подсел я к доске поближе.
И на расчерченном поле новая битва закипела.
Думал Куря, что я сразу в наступление ринусь, напрямую короля своего в угол поля поведу, так и защиту строить начал, но просчитался. Я в его руки одного за другим своих воинов отдавать принялся. От близости победы совсем растерялся Кур-хан. Радость его обуяла оттого, что перемога ему в руки с такой легкостью идет, тут-то я его и прижал. Ходом обманным от короля своего отвлек, а как только он вслед за войском моим своих воинов двинул, только тогда я главную тавлею к заветному перекрестью повел. Он вдогонку кинулся, но куда уж там? Так я ему слабину и дам. Путь ближайшей фигуре перегородил, а пока он через нее перескакивал, я короля в угол поставил.