– Это уж точно, – ответил тот.
– А если враг у нас общий, – продолжила Луноликая, – то нам друг с другом собачиться незачем.
– Ты права, Луноликая, – сказал Кур-хан и отвернулся.
– То-то же, – сказала старушка, а потом факел под мышку засунула и из складок одежи своей короля с бирюзовой короной достала. – Смотри, какое чудо я неподалеку в степи отыскала.
Смутился Куря, заегозил, словно спрятаться ему от старушки захотелось, вот только некуда – степь кругом. Я даже представить себе не мог, что всесильный хан степной перед этой коротышкой слабину даст. И спесь его, и гордость непомерная вмиг улетучились. Будто малец провинившийся Куря голову косматую в плечи втянул.
– И что же ты проиграл? – старушонка ему с укоризной.
– Коня, – сказал хан.
– А еще?
– Старого стрельника, – совсем скис печенег.
– И это все?
Помялся Куря, а потом рукой махнул:
– Да мы себе еще полонян добудем. Вот увидишь. Как только пахари урожай соберут…
– Дурак, – вздохнула Луноликая и, словно на недужного, на хана посмотрела.
Потом плюнула себе под ноги, а мне сказала:
– Полонян завтра заберешь и дальше отправишься. И чтоб духу твоего в степи не было, а пока ступай. Нечего тебе тут делать. То, что дальше будет, чужим глазам видеть не нужно, – ко мне спиной повернулась и спускаться с кургана стала.
– Погоди, – окликнул я старушонку. – Со мной женщина была. Любавой ее зовут. Жена она мне.
– Она тебя там, – махнула Луноликая в сторону заката, – в степи дожидается. Хорошая у тебя жена. Береги ее и слушайся. Она богами отмечена, и сила в ней, и разума не занимать.
И уже на бегу я услышал, как старушка Куре сказала:
– Вот ее бы я в преемницы себе взяла, да только чужая она, богине Мон это не по нраву будет…
Я бежал по степи навстречу угасающему солнцу. Спотыкался, падал, снова вскакивал, путался в высокой траве, проклинал злых духов за задержку, отплевывался и снова бежал. Забыл про усталость, про боль в боках, Байгором изломанных, про раны старые. Изо всех сил бежал, а сам все выглядывал – где же она?
Нашел.
Увидел.
Припустил сильнее.
И она мне навстречу бросилась.
Встретились.
Обнялись.
Повалились в траву.
Целовались жарко и нацеловаться не могли. А потом я вдруг понял, что все чувства наши обратно вернулись. И в тот же миг птица Счастья нам песню пропела, а потом укрыла нас своими крылами нежными и к небесам понесла…
– Любавушка…
– Добрынюшка…
15 июля 954 г.
Священный долг Кур-хан исполнил. Как и подобает истинному игроку, весь проигрыш сполна отдал. На следующий день пленники были свободны, и провизии печенеги нам вдосталь дали.