С того момента как Клей узнал, какое будущее готовит ему отец, он сразу же стал засыпать мать множеством писем, которые менялись по тону от жалкого, безнадежного отчаяния до страстных просьб и даже угроз. Он постоянно подчеркивал, что смерть для него была бы предпочтительнее, чем жизнь в Тревелине, что работа в деревенской нотариальной конторе убьет в нем душу, что он не желает подчиняться идиотским приказам Пенхоллоу, что у него не было в жизни ни единого шанса, и никто его никогда не понимал... И наконец, что мать просто обязана что-нибудь сделать, чтобы спасти его.
На все эти письма Фейт отвечала незамедлительно. И хотя она не представляла, каким образом сумеет помочь сыну, она знала, что защитить его – ее святой долг. Она часто навещала контору Клиффорда и навещала бы еще чаще, если бы тот предусмотрительно не велел своему клерку всегда говорить, как попугай, что мистера Гастингса нет на месте. Она попыталась склонить на свою сторону сводных братьев Клея, но и здесь ей особый успех не сопутствовал. Юджин и близнецы, хотя и возражали против приезда Клея, все же были к этому достаточно равнодушны, чтобы считать его присутствие в доме просто-напросто еще одной неприятной повинностью, только и всего. Им вовсе не хотелось ввязываться и даже выслушать Фейт им было недосуг.
Правда, Ингрэм, который считал за благо ни с кем не портить отношений, очень сочувственно отнесся к ней. Он ласково с нею поговорил, обещал сделать все, что возможно, и через полчаса забыл об этом. А Раймонд кратко ответил Фейт очень деловым тоном, что его отрицательное мнение по данному вопросу хорошо знакомо отцу и поэтому говорить с ним еще раз означало бы только впустую тратить время. Еще он сказал, что, поскольку Фейт будет наследницей значительной части имущества Пенхоллоу, ей имеет смысл подождать пару лет, когда вопрос решится в ее пользу естественным образом. Тогда она сможет финансировать любые, даже самые безумные затеи Клея, не говоря уже об обучении в Кембридже.
Этот циничный совет так расстроил Фейт, что после этого она несколько дней слонялась по дому, жалуясь на мигрень, и требовала к себе в спальню горничных со свежими порциями льда на голову. Лавли была послана в Бодмин к аптекарю со списком лекарств, десятой доли которых хватило бы, чтобы свалить взвод солдат, и поражала домочадцев сообщениями о количестве веронала, который хозяйка принимает, только чтобы немного соснуть ночью.
Можно было бы предположить, что она найдет союзника в Вивьен, но та была поглощена собственными заботами, то бишь здоровьем Юджина. Теперь любой пустяк в ее глазах вырастал до размеров огромной проблемы. Она постоянно склоняла Юджина оставить отчий дом и даже сумела получить от одного издателя вымученное чуть ли под пыткой полуприглашение-полусогласие попробовать Юджина в качестве театрального критика. Это могло бы дать доход, необходимый для найма приличной квартиры в Лондоне. Более того, у Вивьен были планы собственной работы – она собиралась водить иностранцев по Лондону как гид. Это тоже могло стать источником дохода.