Леля, успевшая добежать до высоких деревьев, выступающих за кромку леса, в какой-то момент словно бы растворилась в воздухе. Там, куда она устремилась, между стволами замелькало светлое пятно, похожее, если приглядеться, на силуэт человека…
Аня, чувствуя, как от ужаса обрывается сердце, прислонилась спиной к забору и затаила дыхание.
– Свят, свят, свят, – шептала, мелко крестясь, подоспевшая нянька. – Как бы нечистый Елену-то Сергеевну нашу в глухомань не завел…
Ничего не отвечая, Аня старалась дышать ровно и глубоко, что, как известно, действует успокаивающе, хотя покой был далек от нее в эту минуту как никогда. Такого дикого ужаса она не испытывала, даже увидев на лестнице собственного дома фигуру загадочного мужчины в военном мундире.
За кем же гоняется по лесу ее гостья? Что за светлое пятно мелькает среди деревьев? Кто там заманивает Лелю в чашу? Не иначе как снова призрак явился… Господи, не оставь!
Из леса послышался властный крик Елены Сергеевны: «Стой! Стой, мерзавец!» – после чего грохнул выстрел, разлетевшийся в туманном воздухе далеким эхом. Аня поняла, что ноги ее плохо слушаются, и опустилась на траву у ограды.
И тут сквозь прутья решетки почти к самому ее лицу протянулись два изогнутых рога, а потом выглянули темные глаза и донесся запах смрадного дыхания из оскаленной пасти…
Издав дикий крик, Аня упала без чувств.
Честно говоря, бегать ночью по лесу с браунингом в руке – удовольствие не из приятных. Зато смело можно признать, что живешь полной жизнью и на смертном одре будет о чем вспомнить.
Еще в парке у меня появилось чувство, что кто-то прячется рядом, в стороне от тропинки, по которой мы бежали, но все-таки рядом с нами. И когда я заметила, как на опушке леса за кустами заметалась чья-то неясная тень, по моей спине прошел холодок ужаса. Но мной уже овладел азарт погони, и остановиться я не могла.
«Стой! Стой или буду стрелять!» – кричала я без особой надежды, что к моим словам кто-либо прислушается. Если это зверь, то крик просто спугнет его, а если человек… Увы, не каждый устрашится приказа, выкрикнутого женским голосом, даже если украсить голосовые модуляции металлическими нотами.
Между тем я устремилась в лес, зловеще черневший в темноте, и рискнула выстрелить в воздух для пущего устрашения неизвестного врага. Шорох в кустах становился все отчетливее, казалось, вот-вот кто-то, ломая ветки, вывалится мне навстречу…
Но потом звуки стали удаляться. Как я и предполагала, мой приказ: «Стоять!» – был проигнорирован. Я быстро пошла, а потом побежала за удаляющимся шумом, прорываясь сквозь кусты. На то, что ветки царапают мне лицо и руки, не приходилось обращать внимания. Тот, кому знакомо чувство охотника в момент опасной погони за дичью, смог бы меня понять. Это неподвластное разуму чувство древнего хищнического азарта ведет тебя все дальше и дальше, преследование превращается в увлекательную и, может статься, смертельную игру, кровь в жилах бурлит, и вот так вдруг остановиться, чтобы уйти восвояси ни с чем, просто невозможно.