– А помнишь, как Тельма убивалась...
– Это из-за того, что она чувствовала на себе вину. Так или иначе она дала себя уговорить отдать ребенка. А Эйлин – католичка. Католики придут на исповедь, покаются—и привет, вся вина с них снимается. Греши дальше. Я всегда говорила, католическая церковь хитрющая...
– Эйлин не ходит к исповеди.
– Сходит. Помяни мое слово.
Через неделю Эйлин покинула дом на Пемберли-клоуз. Отправляясь оттуда на работу в другую больницу, куда ее брали по протекции сестры Блэшфорд, девушка была полна самых радужных надежд.
– В случае чего – обращайтесь ко мне, я помогу! – со смешком бросила она на прощанье подругам.
А после обеда приехала новенькая – невысокая, чернявая, розовощекая и суетливая толстушка. Из Ливерпуля. На пятом месяце беременности. Ее обрюхатил любовник, который выгнал ее из дому, потому что встретил другую, которая не ложилась с ним в постель, опасаясь забеременеть. Новенькую звали Ширли, ей было восемнадцать лет, и она болтала без умолку, даже когда легли спать и выключили свет, пока Пэт не прикрикнула на нее: «Заткни фонтан!» Только тогда наступила блаженная тишина.
И тут послышались глухие рыдания.
26 февраля был срок родить Пэт. Она уже не работала на фабрике. Неродившееся дитя начинало давать о себе знать. До сих пор беременность у Пэт была совсем незаметной, даже у Мэри живот был больше. А тут ее разнесло как на дрожжах. У нее ломило спину, ее мучила изжога. Характер тоже испортился.
– Чего она бесится? – допытывалась Ширли. – Молоко скиснет.
– У нее спина болит и изжога, – объяснила Мэри.
– Не у нее одной. Тут все такие.
– Ей уже недолго ходить, потерпи.
Но и сама Мэри почувствовала облегчение, когда холодной февральской ночью ее разбудила Пэт и сказала:
– Ну все. Час избавления настал. Ступай, детка, позови мамашу Блэшфорд.
У Пэт тоже родился мальчик. Роды прошли не так гладко, как у Эйлин, но и осложнений, как у Тельмы, не было. Через семь часов все кончилось.
– Будто кита родила, – поделилась она с Мэри.
– Как ты себя чувствуешь?
– Вся разбитая. Но зато пуза как не бывало. Как только встану, начну заниматься гимнастикой. Надо форму восстанавливать. – Помолчав, она тихо спросила: – Ничего не удалось подглядеть?
– Нет. Она меня опять на кухню загнала.
– Черт побери! Ну ладно, я, по крайней мере, смогу тебе сказать, сколько она мне отвалила. Держи. – Она сунула Мэри в ладошку клочок бумаги. – Это мой номер телефона. Позвони, как сможешь, поболтаем, – шепотом сказала она и громко добавила: – Хорошо бы сейчас выпить чашечку чаю.
– Пойдем, Мэри, надо дать Пэт отдохнуть, – сказала, входя в комнату, сестра Блэшфорд. Когда дело было сделано, она старалась не оставлять девушек наедине. Безопасность прежде всего – таков был ее девиз. Слава богу, на этот раз все обошлось без проблем. Малыш крикнул только раз, и его сразу же забрали и увезли. Мэри надеялась, что ее ребенок тоже никому не доставит хлопот.