Отлично! Просто великолепно! После случая с Мэри ему только не хватало снова увидеть злобную толпу прихожан Иезекииля Энтвистла.
– Мне говорили, что вас и других обитателей ранчо не очень-то дружелюбно встречают в городе, – заметил Брок.
В ее глазах вспыхнул огонь.
– Это не имеет значения. Мы приходим к Богу. Что бы они о нас ни думали, они не могут нам ничего сделать.
– А какие у вас еще существуют правила?
– Я не разрешаю употреблять спиртные напитки, кроме как в медицинских целях. Спирт разрушает здоровье и разум. Полковник Карстерс – прекрасный тому пример.
– Осмелюсь заметить, мисс Даниелс, что большинство мужчин все же предпочитают виски, а не отменное здоровье. Входит ли в мои обязанности следить, чтобы ковбои не посещали город, желая отвести душу?
– На моем попечении только семь женщин, мистер Питерс. Что делают мужчины после своей работы – это их дело. Как я поняла, вы спрашиваете и о себе?
Брок вдруг почувствовал раздражение. Этот тон был тоном воспитательницы, разговаривающей со школьником, а он уже вырос, и очень давно.
Брок наклонился к Пруденс так близко, что его нос почти коснулся ее лба.
– Я ничем не отличаюсь от других мужчин, мисс Даниелс, и если мне чего-нибудь вдруг захочется, – он на секунду замолчал, – я отправлюсь за этим в город.
Пруденс вскочила на ноги.
– Вы забываетесь! Он тоже поднялся.
– Я? Это вы установили столько чертовых правил, что по ним нельзя не только вздохнуть, но и пописать.
Она в ярости глотнула воздух, не в силах произнести ни слова.
– Мужик есть мужик, мисс Даниелс. Бог создал его мужиком, а не бесплотным ангелом, готовым следовать всем вашим правилам. Я знаю, как себя вести. Если мне вскружит голову запах вашей сирени или я замечу красивую грудь под женским платьем, я смогу удержать себя в рамках. Но это мои рамки, и я их сам определил. – Он взглянул в ее застывшее лицо. – Это единственное правило, которому я буду следовать. Надеюсь, вы его запомните.
И он вышел, хлопнув дверью. Пруденс вдруг ощутила, как сильно бьется ее сердце; лицо полыхало огнем.
Никто никогда не говорил с ней таким тоном! Так грубо и развязно. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и тут вдруг поняла, что чувствует запах сирени.
Настойка сирени! Она мыла ею свои волосы.
Так это о ней он говорил. И про сирень, и про грудь. Боже Всевышний! Брок Питерс говорил про нее...
Сара Девенпорт открыла дверь в комнату Моуди Карстерса и бесшумно ступила внутрь. Появляться здесь, в комнате незнакомца, она совсем не хотела, но об этом ее очень просила Пруденс.
Человек на кровати спал глубоким сном, и самым лучшим Саре показалось немедленно удалиться. Но она опять вспомнила про Пруденс и про то, сколько для нее сделала эта женщина. Нет, просьбой Пруденс пренебрегать она не могла.