Сара вошла в комнату Моуди, крепко сжимая в руках пару костылей, сделанных индейцем Джо. Сара знала, что такому энергичному человеку, как полковник, быть прикованным к постели невыносимо, и ей удалось уговорить Джо изготовить костыли, как тот ни отнекивался.
– Добрый день, полковник, – приветливо сказала она тоскливо смотревшему в окно Моуди. – Надеюсь, я вам не помешала?
– Мешайте, мешайте, мисс Сара. – Глаза больного обрадовано заблестели. – А то я тут с ума сойду от скуки. Тогда лечить меня будет значительно труднее.
– Я так и подумала и потому принесла вам вот это. – Она протянула ему костыли.
На лице Моуди появилось неподдельное изумление, которое сменилось выражением признательности.
– Вы действительно ангел. Спасибо, мой ангел. После такого обращения Сара не сразу нашлась, что ответить.
– Вы... вы очень благодарный человек, полковник.
– Почему вы не зовете меня просто Моуди или хотя бы Мартин – по моему полному имени?
Мягко улыбнувшись, Сара подняла со стула шерстяной халат, который когда-то принадлежал отцу Пруденс, Коуди Дэниелсу, и протянула его лежащему на кровати.
– Не хотите ли опробовать костыли, Мартин? – Новое имя прозвучало удивительно естественно, как будто она обращалась к давнему хорошему знакомому.
– Я ничего бы так не хотел, – живо подхватил он. Потом вдруг подмигнул ей: – Почти ничего.
Сара только осуждающе покачала головой. Затем подошла к кровати и помогла больному облачиться в халат, после чего Моуди неловко встал на одну ногу.
– Вам надо быть очень осторожным, – строго произнесла Сара. – Если упадете, то сломаете и вторую ногу.
– Если вы позволите опереться на вас, мисс Сара, то мне ничего не страшно.
Но и с ее помощью он встал на костыли с большим трудом. Проверив, насколько крепко они его держат, Моуди сделал несколько шагов по комнате.
– Для первого раза, наверное, достаточно, – предположила Сара, заметив, с каким усилием дается полковнику каждый шаг. Пролежав столько времени в постели, он, должно быть, потерял много сил.
Не ответив, Карстерс проковылял к окну и замер в восторженном изумлении – заходящее солнце золотило верхушки деревьев, на лазурном небе не было ни облачка.
Вдруг что-то толкнулось у Сары в животе, и она машинально опустила руку, тут же вспомнив о Джеймсе Броктоне, отце ее неродившегося ребенка. Джеймс был женат, его сын учился в той же школе, в которой она преподавала последние пятнадцать лет. И хотя она знала, что Джеймс не свободен, это не помешало ей потерять голову. И вот теперь она должна расплачиваться за этот грех. Когда Джеймс узнал, что она беременна, он покинул Денвер в ту же ночь, оставив ее одну с ее проблемами.