Вдруг вдалеке послышался стук копыт, едва различимый в шуме дождя, и Пруденс снова бросилась к окну, разом забыв обо всех своих убеждениях. Закрывшись ладонями от света, она вгляделась в чуть заметные силуэты.
Они вернулись!
Чувствуя, как всю ее охватывает радость, Пруденс постаралась взять себя в руки. Прежде чем хлопнула входная дверь, она уже вполне справилась с собой, но все же не выдержала и поспешила в прихожую. С одежды Брока стекали струйки воды, на ресницах и бровях блестели капли.
– Брок! – воскликнула она и, сама не зная как, оказалась рядом с ним. – Я очень волновалась о тебе... и Уилле. С ним все в порядке?
Снимая куртку, Брок бросил на нее короткий взгляд и кивнул:
– С Уиллом все в порядке. Спасибо за заботу. – Он с удивлением заметил, что она от этих слов сильно смутилась.
И тут у него вдруг что-то перехватило в груди. Его давно уже нигде не ждали, очень давно. И он вдруг понял, как ему этого не хватало.
Брок поспешил отогнать от себя эти мысли и постарался скрыть свои чувства под грубоватостью.
– Я так голоден, что поел бы даже твоей стряпни, Рыжая.
Она улыбнулась.
– Не беспокойся. После ужина осталось тушеное мясо, приготовленное Сарой. Но сначала согрейся у огня. Ты посинел от холода.
Брок направился к камину. От тепла руки словно покалывали тысячи иголок. Будь дорога длинней на час, эти пальцы можно было бы отломить, как сосульки. В пути лошадь Уилла захромала, и им пришлось спешиться и пройти несколько миль пешком.
– Уилл отправился спать? – прервала она затянувшееся молчание.
Брок кивнул:
– Он так устал, что даже не захотел есть.
– Я уже подумала, что вы остались в городе. – Заметив, как пристально он на нее смотрит, Пруденс отвернулась к огню.
Повисла тягостная пауза. Оба не знали, как ее прервать. Обращаться к этому замерзшему взъерошенному человеку как к своему работнику Пруденс не могла – в этот момент она чувствовала себя не хозяйкой ранчо, а просто женщиной. И Броку от ее неуверенности стало не по себе. Ему внезапно захотелось взять ее на руки. После Кэтрин он никогда ни к кому не испытывал подобных чувств.
Конечно, он посещал шлюх. Но о том, чтобы к кому-то привязаться, не могло быть и речи. К Пруденс же он чувствовал что-то напоминавшее его отношения с Кэтрин. А он этого не хотел – рана, что зажила с такой болью, не должна кровоточить.
– Ты думала, что я переночую в публичном доме? – чуть улыбнулся он уголками губ. – Но на всю ночь там не задерживаются.
– Ты там был? – вырвалось у Пруденс. Вдруг она поняла, что этот вопрос слишком ее выдает, и сжала в досаде губы. Какое ей дело до того, где он спит и с кем. И спит ли вообще.