И все же многие женщины мечтают о таком «плохом парне». Не ей их осуждать – она сама когда-то мечтала о нем. И что было хуже всего – несколько минут назад эти мечты ожили, несмотря ни на что.
Фейт взяла телефонную трубку. Какой номер у шерифа? Она никак не могла вспомнить, и виноват в этом был все тот же Коул: он напугал ее, разозлил и заставил вспомнить то, что она всеми силами старалась забыть. Как ему это удалось?
– В чем дело, Фейт? – голос Коула снова был насмешливым.
Какой у него номер? Она же помнила его! Шесть-три-один? Шесть-четыре-один? Один-четыре-шесть?
– Повесь трубку, – сказал Коул.
Фейт повернулась.
– Я сказал, повесь трубку.
Коул протянул к ней руку, Фейт отшатнулась.
– Не прикасайся ко мне.
– Почему? Это серьезная проблема!
– У тебя будет серьезная проблема, если я позвоню шерифу.
– Кажется, ты без ума от меня?
Фейт опустила глаза – ее снова разбирал смех. Голос Коула звучал так уверенно, что трудно было не рассмеяться, но Фейт ограничилась улыбкой – не хватало еще, чтобы он опять вышел из себя.
– Я поражена, как мы помещаемся в этой комнате втроем, считая твое непомерное самомнение.
– Почему ты сопротивляешься? – Коул подошел ближе. – Ты же любишь секс. И всегда любила.
Фейт снова взяла трубку и начала набирать номер.
– Я звоню шерифу.
– И что ты ему скажешь?
– Правду. Ты вломился в мой дом.
«Полиция», – пробормотала телефонная трубка.
– Неужели! – Коул усмехнулся и полез в карман. Через секунду на его ладони появился ключ. – Трудно обвинить во взломе того, кто воспользовался ключом.
«Полиция, – продолжала бормотать трубка. – Вам нужна помощь?»
Да. Ей была нужна помощь, только рассчитывать на нее не приходилось.
– Нет, – вздохнула Фейт. – Простите, я ошиблась номером. Ну что? Ты добился своего? – обратилась она к Коулу. – Это твой дом, и я здесь больше не живу.
– Еще бы! Не живешь и никогда...
Дверь распахнулась. Они оба повернулись. Фейт почувствовала, что у нее подгибаются колени. Только этого ей недоставало.
– Мама. – Питер вихрем влетел в комнату. – Смотри, что купила мне Элис!.. А это кто?
Фейт изобразила подобие улыбки.
– Питер, – спокойно сказала она, – Питер, дорогой, подойди и поздоровайся с дядей Коулом.
Случилось именно то, чего Фейт боялась все эти годы. С самого рождения сына. Шли месяцы, годы, жизнь текла своим чередом, и ничего особенного не случалось. Мирная жизнь убаюкивала ее, обещая тишину и покой. В тот миг, когда Фейт переступила порог офиса Сэма Джергена, ее страхи всколыхнулись вновь, и не напрасно. В глубине души она знала, что рано или поздно Коул приедет в город и ее тайна перестанет быть тайной: чей-то бойкий язычок обронит словечко... Словечко обронил Сэм Джерген, правда, Коул превратно его понял. Лучше бы он продолжал думать, что у Фейт есть мужчина, но теперь уже ничего не изменишь.