– Питер, – сказала она, – иди в свою комнату.
– Но цыплята остынут...
– В комнату, Питер.
Губы мальчика задрожали.
– Мы взяли «Аладдина». Да, Коул? Коул его никогда не видел...
– Посмотришь позже.
– Коул сказал, что в детстве читал книгу...
– Питер. Если ты хочешь посмотреть фильм, иди в свою комнату, в противном случае ты просто потеряешь время.
Из глаз мальчика брызнули слезы.
– Это нечестно, ты сказала...
– Эй, – Коул положил руку на плечо Питера. – Твоя мама просто расстроена, Питти.
Питти? Фейт поймала себя на мысли, что Коул оправдывает ее перед ее собственным сыном, который в одно мгновение из Питера превратился в Пита, а теперь уже и в Питти.
– Она сердится на меня, а не на тебя, – добавил Коул. – Это ведь так, Фейт?
– Да, – сказала она. – Да, верно. Ты не виноват, милый.
– Тогда, может, мы...
– Нет. Мне нужно поговорить с Коулом. Это будет скучный взрослый разговор. Знаешь, оставь все здесь. Мы поговорим, ты спустишься, и мы посмотрим кино.
– Все вместе?
– Питер, сделай, как я прошу!
Мальчик посмотрел на Коула.
– Иди, парень, – сказал Коул, – мы еще увидимся.
– Честно?
– Обещаю.
Питер немного подумал, потом подошел и обнял человека, которого считал своим дядей. Коул улыбнулся, сам того не замечая. Раньше он вообще-то не замечал детей. Они были повсюду, но никогда не вторгались в его собственный мир. Было странно, что этот ребенок так быстро запал ему в душу, но ведь это же сын Теда! Если бы только он остался в Либерти, Пит мог стать его сыном. Если бы только он остался, если бы попросил Фейт выйти за него и если бы она согласилась...
– Все будет в порядке, – пообещал он вслух, – иди, чем скорее мы с твоей мамой поговорим, тем скорее наступит очередь цыплят.
Питер хотел было уйти, как вдруг повернулся и подозрительно спросил:
– Точно?
– Точно. Подумай сам, разве я упущу случай закусить хрустящим крылышком? Спорим, мне достанется больше?
Питер засмеялся и бегом помчался по лестнице. Фейт посмотрела на Коула.
– Пройдем в библиотеку, – сухо сказала она.
В библиотеке она села на стул, Коул устроился напротив на диване.
– Тебе не следует так поступать, – начала Фейт.
– Как «так»? Даже мой старик позволял мне сидеть на этом диване. Или я должен сидеть, скромно сложив руки на коленях? Так это уже слишком!
– Не лги Питеру.
– Я и не лгал.
– Нет, лгал. Много лет назад ты лгал мне, а теперь лжешь моему сыну.
– Что бы там ни было между нами много лет назад, детям я не лгал никогда.
– А твои обещания? Ты обещал ему, что будешь здесь, когда он спустится, что поужинаешь с нами, что будешь смотреть с ним глупое детское кино... – Само его присутствие напоминало ей о прошлом, и это были болезненные воспоминания. – Уходи, – глухо сказала она. – Уходи, пока ты не успел принести в жизнь моего сына новое горе, пока ты не надавал обещаний, которых даже не думаешь выполнять.