– Я ничего не видел, Ретанкур. Я же говорил вам, что был пьян. Должно быть, шатался туда-сюда. Потом упал и потерял фонарик. Ваш.
Ретанкур вынула из сумки бутылку вина.
– За качество не ручаюсь, – сказала она. – Выпейте.
– Не могу.
– Несколько глотков. Прошу вас.
Растерянный Адамберг подчинился. Ретанкур забрала бутылку и тщательно закупорила ее.
– Они допросили бармена из «Шлюза», – продолжала она, – того самого, которому вы сказали: «Если копы подойдут, я тебя проткну»,
– Я говорил о моей бабушке. Она была очень храбрая женщина.
– Может, и так, но им ваша фраза не понравилась.
– У вас все, Ретанкур?
– Нет. Еще они знают, что вы ничего не помните о той ночи.
В машине установилась долгая тишина. Адамберг откинулся на спинку, поднял глаза к потолку и застыл, как человек в состоянии шока.
– Я говорил об этом только Данглару, – глухо произнес он.
– Но им это известно.
– Я все время гулял по этой тропе, – продолжал он бесцветным голосом. – У них нет ни мотива, ни доказательства.
– У них есть мотив – тест на беременность, шантаж.
– Немыслимо, Ретанкур. Это какая-то дьявольская махинация.
– Судья?
– Почему бы и нет?
– Он умер, комиссар.
– Мне плевать. У них нет доказательств.
– Есть. На девушке был кожаный ремень, который она купила в тот самый день.
– Он мне это сказал. И что?
– Он валялся в куче листьев, рядом с прудом.
– И что?
– Мне очень жаль, комиссар. На нем ваши отпечатки пальцев. Они сравнили их с отпечатками, снятыми в вашей комнате.
Адамберг не шевелился, оцепеневший, оглушенный ужасными новостями, захлестывавшими его, как волны прибоя.
– Я никогда не видел этого ремня. Никогда его не расстегивал. А девушку не видел с вечера пятницы.
– Знаю, – эхом отозвалась Ретанкур. – Но у вас нет для Лалиберте другого виновного, кроме мертвого судьи. Да и алиби у вас то еще – потеря памяти. Они скажут, что судья был вашей навязчивой идеей, что ваш брат убийца, что вы вышли из себя и, оказавшись в такой же ситуации – пьяный, в лесу, с забеременевшей от вас девушкой, – повторили поступок Рафаэля.
– Капкан захлопнулся, – подвел итог Адамберг и закрыл глаза.
– Простите, что вышло так резко, но вы должны были узнать все. Во вторник вам предъявят обвинение. Ордер на ваш арест выписан.
Ретанкур выбросила в окно огрызок и повернула ключ в зажигании. Она не предложила Адамбергу сесть за руль, а он и не настаивал.
– Я этого не делал, Ретанкур.
– Незачем повторять это Лалиберте. Он плевать хотел на ваши уверения.
Адамберг выпрямился.
– Но, лейтенант, Ноэллу убили вилами. Где я мог взять такой инструмент на тропе? Из воздуха?