Судья сел, скрестив ноги, и начал рассматривать доску с расставленными для игры фигурами.
– Сядьте, – приказал он. – Нам нужно перемолвиться несколькими словами.
Адамберг остался стоять, стараясь не выпускать из поля зрения взгляд старика и движения его рук. Фюльжанс улыбнулся и непринужденно откинулся на спинку стула. Открытая улыбка делала красоту судьи совершенно неотразимой, но в ней было и нечто неприятное – он слишком широко разевал рот, так что был виден первый моляр. Теперь, в старости, улыбка превратилась в зловещий оскал.
– Вы мне не ровня, молодой человек, я никогда вас не воспринимал всерьез. Знаете, почему? Потому что я – убийца. А вы – ничтожный человечишка, жалкий полицейский. Вы развалились, совершив на тропе случайное убийство. Да, вы – козявка.
Адамберг медленно обошел Фюльжанса и встал у него за спиной, держа пистолет у его затылка.
– И вдобавок – невротик, – добавил судья. – Что вполне естественно.
Он кивнул на ряд драконов и ветров.
– Все абсолютно точно, – сказал он. – Вам понадобилось много времени.
Адамберг следил за этой опасной рукой, белой, со слишком длинными, по-старчески узловатыми пальцами и ухоженными ногтями. В движениях этой руки было то загадочное и чуточку небрежное изящество, которым наделяли персонажей своих полотен старые мастера.
– Не хватает четырнадцатой кости, – сказал комиссар, – и это будет мужчина.
– Но не вы, Адамберг. Вы не вписываетесь в мою комбинацию.
– Зеленый дракон или белый?
– Не все ли вам равно? Ни в тюрьме, ни в могиле последняя фигура никуда от меня не денется.
Судья указал на две кости с Цветами:
– Эта символизирует Микаэля Сартонну, а эта – Ноэллу Кордель, – сказал он.
– Да.
– Позвольте мне исправить комбинацию. Фюльжанс надел перчатку, схватил кость, символизирующую Ноэллу, и выкинул ее в прикуп.
– Не люблю ошибок, – холодно заметил он. – Можете не сомневаться – я бы никогда не последовал за вами в Квебек. Я ни за кем не следую, Адамберг, я опережаю. Я никогда не был в Квебеке.
– Сартонна сообщал вам о перевалочной тропе.
– Да. Вы знаете, что я следил за вами от самого Шильтигема. Совершенное вами убийство порядком меня позабавило. Жестокое непредумышленное убийство – именно такие чаще всего совершают пьяные. Как вульгарно, Адамберг.
Судья обернулся, и дуло пистолета оказалось совсем близко от его груди.
– Сожалею, человечек, но это ваше преступление, и только ваше.
Судья коротко улыбнулся, и Адамберг покрылся липким холодным потом.
– Успокойтесь, – продолжал Фюльжанс. – Сами убедитесь, эта ноша не так уж и тяжела.
– Зачем вы убили Сартонну?