Наступила долгая тишина. Данглар не знал, что делать. Он был совершенно ошеломлен и механическим жестом выравнивал стопку папок.
– Давайте, Данглар, выскажите свое предположение. Смелее.
– Шильтигем, – прошептал Данглар.
– Вот именно, Шильтигем. Судья восстал из ада, и у меня снова есть шанс. Понимаете? Мне повезло. И на сей раз я удачу не упущу.
– Если я правильно понял, – осторожно начал Данглар, – у него не было ни ученика, ни сына, ни имитатора?
– Никого. Ни жены, ни детей. Судья – одинокий хищник. Шильтигем – это его рук дело, подражатель тут ни при чем.
Тревога лишила капитана дара речи. Он колебался, но в конце концов решил взять мягкостью.
– Последнее убийство вас подкосило. Это всего лишь ужасное совпадение.
– Нет, Данглар, нет.
– Комиссар, – спокойно произнес Данглар, – судья умер шестнадцать лет назад. Превратился в прах и тлен.
– Да мне до этого и дела нет! Значение имеет только девушка из Шильтигема.
– Черт возьми, – вскинулся Данглар, – да о чем вы? Полагаете, что судья восстал из мертвых?
– Я верю фактам. Это он, удача ко мне вернулась. Кстати, мне были знамения.
– Какие «знамения»?
– Знаки, сигналы тревоги. Официантка в баре, плакат, кнопки.
Данглар вскочил, придя в ужас.
– Черт возьми, какие «знаки»? Вы стали мистиком? За чем вы гонитесь, комиссар? За призраком? За привидением? За живым мертвецом? И где он живет? В вашем мозгу?
– Я гонюсь за Трезубцем. Который совсем недавно жил недалеко от Шильтигема.
– Он умер! Он мертв! – закричал Данглар. Под встревоженным взглядом капитана Адамберг начал осторожно, по одной, складывать папки в портфельчик.
– Разве смерть может погубить дьявола, Данглар?
Он схватил свою куртку, махнул на прощанье здоровой рукой и ушел.
Данглар был убит. Он упал на стул и глотнул пива. Адамберг пропал, его поглотило безумие. Кнопки, официантка в баре, плакат и живой мертвец. Дело зашло гораздо дальше, чем он думал. Комиссар пропал, погиб, унесен злым ветром.
Он спал всего несколько часов и опоздал на работу. На столе лежала записка от Адамберга: он уехал в Страсбург утренним поездом. Вернется завтра. Данглар подумал о майоре Трабельмане и понадеялся на его терпение.
Стоявший на дальнем конце платформы Страсбургского вокзала майор Трабельман был грубым крепышом с военной стрижкой. Лицо майора показалось Адамбергу жестким и веселым. Вряд ли такой человек согласится открыть дело по столь сомнительным документам. Трабельман пожал ему руку и безо всякой на то причины издал короткий смешок. Говорил он четко и громко.
– Боевая рана? – спросил он, кивнув на руку Адамберга.