Принято, говорит он. Но ты нарушила правила. Нельзя по собственной прихоти превращать обитательниц гробниц в невинных пастушек.
В твоей истории их толком и не было, отвечает она. Прямо – не было. О них ходили разные слухи. Слухи могли быть ложными.
Он смеется. Тоже верно. А теперь послушай мою версию. В лагере Народа Радости все произошло, как ты сказала, – только речей больше. Наших молодых людей доставили к подножью западных гор и оставили среди гробниц; а варвары проникли в город, как им подсказали, и грабили там, уничтожали и убивали жителей. Не уцелел никто. Короля повесили на дереве, Верховной жрице вспороли живот, заговорщик-придворный погиб вместе с остальными. Невинные дети-рабы, гильдия слепых убийц и жертвенные девы из Храма – все погибли. Целая культура стёрта с лица земли. Не осталось никого, кто умел бы ткать удивительные ковры, а это, согласись, никуда не годится.
Тем временем двое молодых людей, держась за руки, одиноко бредут по западным горам. Их поддерживает вера в то, что скоро их найдут и приютят твои великодушные огородники. Но, как ты правильно заметила, слухи не всегда верны, и слепой убийца поверил в ложную легенду. Мертвые женщины действительно мертвы. Более того, волки тоже настоящие и повинуются покойницам. Не успеешь оглянуться, а наша романтическая пара уже стала их добычей.
Ты неисправимый оптимист, говорит она.
Я исправимый. Но я предпочитаю, чтобы истории были правдивы, а значит, в них должны быть волки. В том или ином качестве.
Почему это правдиво? Она отворачивается, смотрит в потолок. Она обижена, что её версия разбита.
Все на свете истории – про волков. Все, что стоит пересказывать. Остальное – сентиментальная чепуха.
Все?
Вот именно, говорит он. Подумай сама. Можно убегать от волков, сражаться с волками, ловить их или приручать. К волкам могут бросить тебя или других, и тогда волки съедят их вместо тебя. Можно убежать с волчьей стаей. Обернуться волком. Лучше всего – вожаком. Ни одна приличная история не обходится без волков.
По-моему, ты не прав, говорит она. По-моему, в истории о том, как ты мне рассказываешь историю про волков, волков нет.
Я бы не ручался, говорит он. Во мне тоже есть волк. Иди сюда.
Подожди. Я хочу тебя кое о чем спросить.
Ну валяй, лениво соглашается он. Его глаза опять закрыты, рука легла ей на живот.
Ты когда-нибудь мне изменяешь?
Изменяешь – какое чудное слово.
Оставь в покое мой лексикон. Изменяешь?
Не больше, чем ты мне. Он замолкает. Я не считаю это изменой.
А чем считаешь? – холодно спрашивает она.
С твоей стороны, рассеянностью. Закрываешь глаза и забываешь, где находишься.