– Очень.
Монахиня не добавила, что красоту нелегко было разглядеть под толстым слоем «штукатурки», а капризно надутые губы и вовсе делали ее почти неразличимой. Но она видела, что Дейзи пытается набраться мужества и задать еще один вопрос. Самый главный. И сестра Франческа терпеливо выжидала. Для занятий латынью сегодня все равно уже слишком поздно, и, кроме того, латынь далеко не так важна для душевного спокойствия двенадцатилетней девочки.
– Вы сказали, что в «форде», кроме матери, был кто-то еще…
Сестра, чуть заметно поколебавшись, кивнула.
– Молодой человек за рулем.
– Мой отец?
Шепот был едва слышен.
– Не знаю, – честно ответила сестра Франческа.
– Должно быть, именно он! – вскинулась Дейзи, лихорадочно блестя глазами. – Они были бедны и хотели лучшей судьбы для меня! Поэтому и привезли сюда, а когда вернулись, им было сказано, что меня удочерили! – Девочка встрепенулась и вскочила: – Как вы не понимаете, сестра Франческа? Мне остается лишь отыскать их, и мы снова станем одной семьей!
– Дейзи…
Сестра Франческа, мучаясь угрызениями совести, тоже поднялась и снова сжала руку девочки. Она рассказала воспитаннице лишь ту часть правды, которую считала безопасной и удобоваримой, свято веря, что делает это в интересах ребенка. Теперь же она отнюдь не была столь уверена в собственной правоте.
– Как звали моего отца?
– Не знаю, Дейзи…
– А мать? Имя моей матери?
– Молодой человек называл ее Лу, но, Дейзи…
Дейзи вырвала руку, лицо ее мгновенно просияло:
– Лу. Скорее всего сокращенное от Луизы или Луэллы. О, сестра Франческа, теперь-то мы, конечно, сумеем ее найти! Мое рождение, несомненно, зарегистрировано. Наверняка существует такое место, где хранятся все метрические свидетельства. Если бы вы согласились поехать туда… отыскать его для меня… И, возможно, даже найти брачное свидетельство моих родителей! На нем есть адреса! Они, видимо, живут недалеко отсюда, а может быть, и в Капистрано!
Девочка в упоении закружилась, а сестра Франческа, охваченная отчаянием, молча наблюдала за ней, понимая, какую ужасную ошибку совершила, посчитав, что может открыть часть истины и утаить целое.
Воспитанница замерла, протянула руки и бросилась к ней. Монахиня обняла Дейзи, спрашивая себя, станет ли девочка с этой минуты относиться к ней с прежней любовью.
– Дейзи, – начала она, осторожно отстранив ребенка. – Дейзи, ты никогда не сможешь найти мать!
– Но почему? – недоуменно охнула девочка.
– Вряд ли она была замужем, – пояснила монахиня как можно мягче. – Я не заметила обручального кольца.
Дейзи словно окаменела, и монахине на секунду показалось, что та перестала дышать. Но девочка тут же взяла себя в руки и продолжала расспросы так мужественно, что сердце сестры Франчески разрывалось от жалости.