– Я сегодня же собираюсь поговорить с Карианой, но прежде всего хочу объяснить вам, что собираюсь предпринять.
У Хейзл подкосились ноги. Если Видал выбрал именно такой момент, чтобы объявить Кариане о разводе, это неминуемо спровоцирует у нее приступ буйства. Последующие дни и недели превратятся в кошмар наяву.
– Я хочу развестись с Карианой, – мрачно начал Видал. – И снова жениться, причем как можно быстрее.
– Не говорите ей сейчас, – умоляюще попросила Хейзл. – Ее состояние резко изменилось к худшему. Она либо угрюмо молчит часами, либо без всяких причин впадает в истерику. Подождите, пока она немного успокоится.
– У меня нет времени, – процедил Видал. – Речь идет о ребенке. Моем ребенке.
– Понятно, – еле слышно пробормотала Хейзл. Он должен жениться, прежде чем родится младенец. Господи, как перенесет известие Кариана?
Внутри нее все сжалось от тоски и страха. Нескольких слов будет достаточно, чтобы Кариана окончательно обезумела.
– Когда должен родиться ребенок?
Видал поднял темные брови.
– Ему почти пять лет.
– Простите, Видал, – охнула Хейзл, – я не так поняла.
Видал слегка улыбнулся, впервые с той минуты, как вошел в комнату.
– Я не виню вас, Хейзл. Когда Валентина покинула Голливуд, она носила моего ребенка. Теперь она вернулась, и я хочу на ней жениться.
Хейзл медленно выдохнула. Они никогда не говорили об этом, но она всегда знала, что между Видалом и Валентиной что-то есть. Когда Валентина вышла замуж и уехала, Хейзл сначала казалось, что она ошиблась, но по Видалу было заметно, что если Валентина и отдала свое сердце другому, то для него она всегда оставалась единственной.
– В таком случае вам лучше все ей сказать, – кивнула Хейзл.
Видал решительно встал, отодвинул пустой стакан и направился в спальню Карианы. Занавеси, как всегда, были спущены. Луна высоко поднялась над долиной Кахуэнга, звезды нависли над самой землей. Кариана раздраженно металась по комнате, путаясь в отделанном кружевами пеньюаре. Дойдя до окна, она снова повернулась и в сотый раз бросилась к двери. Заслышав шаги, она вскинула голову. Зрачки превратились в крохотные точки.
– Вот и ты! – обвиняюще взвизгнула она, и губы Видала сжались в тонкую линию.
Хейзл говорила правду, состояние Карианы непоправимо ухудшилось. Его никогда не переставало удивлять, как мгновенно застенчивость и нежность Карианы сменялись разнузданностью и грубостью. Голос ее больше не был мягким и тихим. Она снова превратилась в настоящую фурию.
Видал в отчаянии уставился на жену, вспоминая, каким изысканным созданием посчитал ее при первой встрече. Теперь же несчастная жертва демонов, беснующихся в ее душе, выглядела уродливой растрепанной ведьмой.