Майкл пошел с полицейским в участок, находившийся за углом. К вечеру дождь сменился снегопадом, и Брюстер заметил:
– Завтра будет славное катание.
Живя в городке, само существование которого зависело от снега, Брюстер, наверное, сказал бы эти слова и убийце, конвоируя его к месту казни во время метели.
В отделении Майкл поздоровался с Генри, который сидел за стойкой и казался еще более пьяным, чем обычно. Увидев Сторза, он улыбнулся и сказал:
– Напали на человека, избили его – нехорошо, нехорошо.
Норман Брюстер сел за старую пишущую машинку и стал со слов Майкла медленно выстукивать его объяснения.
– О'кей, – сказал Брюстер, – вот вы говорите, он ударил женщину, а парень уверяет, что ничем не спровоцировал ваши действия; вы утверждаете, он угрожал вам ножом – Господи, это же спятить надо, чтобы броситься на нож. Кстати, где нож теперь?
– Я швырнул его в снег.
Брюстер покачал головой:
– Вам не следовало уничтожать вещественное доказательство. Вы должны были сразу явиться сюда вместе с дамой и принести нож.
– Господи, Норман. Это же обыкновенная субботняя драка возле бара, а не какая-нибудь массовая резня.
– Даже если нам удастся найти нож, в чем я сильно сомневаюсь, – продолжал Брюстер, – все равно трудно будет доказать, что он принадлежит этому парню. К сожалению, ножи не регистрируются. Раз женщина лежала на земле и находилась в шоковом состоянии, как вы говорите, она могла его и не заметить, к тому же она ваша знакомая и вы могли повлиять на нее…
– Норман, – раздраженно перебил его Майкл, – тебе бы адвокатом быть, а не полицейским.
– Для адвоката у меня котелок плохо варит, – честно признался Брюстер. – Слава Богу, хоть на полицейского сдал экзамен. Я ведь пытаюсь вам помочь – вдруг парень и впрямь заварит кашу. – Он отпихнул от себя пишущую машинку, словно и смотреть-то на нее ему было противно. – Ладно, все, отпускаю вас под честное слово.
– Ты хочешь сказать, что собирался арестовать меня? – сердито спросил Майкл.
– Если бы я не знал, кто вы такой и где живете, я обязан был бы это сделать, мистер Сторз. Ради Бога не обижайтесь на меня, я-то никому сегодня челюсть не сломал.
Когда Майкл проходил мимо дремавшего Генри, пожилой полицейский открыл один глаз и произнес:
– Головорез, грабитель, лихач, нарушитель спокойствия, нежелательный элемент. – Сказав это, он засмеялся.
К среде Майкл почти забыл об этом происшествии. Он пытался разыскать нож за баром, но снега выпало много, к тому же Дэвис завалил дворик ящиками, коробками и битыми бутылками, поэтому найти там что-либо мог только взвод саперов. В субботу Майкл позвонил Эннабел и спросил ее, как она себя чувствует. Судя по оживленному голосу, она сохранила бодрое расположение духа. Эннабел сказала Майклу, что прекрасно выспалась за ночь. Она отнеслась ко всему случившемуся спокойно. Гораздо спокойнее, чем Норман Брюстер, с обидой подумал Майкл.