– Я вас не понимаю, - очень спокойно отвечает ВэЭн. - Я думаю, вы что-то путаете.
– Дослушайте меня! - кричит Емеля. - Дело даже не в том, что у меня нет таких денег, да, их у меня действительно нет. Но я хочу сказать: я не позволю угрожать моим близким!
– Это, вероятно, какое-то недоразумение, Михаил. Я никому не угрожаю, - говорит ВэЭн. - И вы, конечно, не должны позволять угрожать вашим близким. И поэтому вы собираетесь отдать деньги, так?
– Я не могу отдать деньги, но я могу сделать кое-что другое, - шепчет Емеля.
– И что же? - В голосе ВэЭн - усталость человека, который много раз вел подобные беседы и знает их бесплодность.
– А вот что, - быстро, стараясь не думать, Емеля сует дуло в рот.
Сгустки крови летят Чаку в черно-белое лицо.
– Очень трогательно, что в Москве еще встречаются на кухнях, - говорит Оксана, устраиваясь поудобней. Странно, думает Глеб, полтора года никто не заходил, а вчера на этом же стуле сидела Снежана, я массировал ей стопы.
– А где встречаются в Нью-Йорке? - спрашивает он.
За пять лет, что они не виделись, Оксана почти не изменилась. Может, чуть пополнела, а между бровями пролегла вертикальная морщина.
– В Нью-Йорке? Там же, где в Берлине и вообще везде - в городе. В кафе, в ресторанах, в клубах… кто как любит.
Оксана уехала еще в девяностом, вместе с мужем Аликом Шапиро. В Израиле, к собственному удивлению, стремительно развелась, на одно лето вернулась в Москву, потом перебралась в Германию, поступила в какую-то школу фотографии, вышла замуж за американского фотографа Гэри Эфрона и уехала вместе с ним в Бруклин.
– Не жалеешь, что уехала? - спрашивает Глеб.
Оксана пожимает плечами.
– Все спрашивают, - говорит она. - Можно подумать, вы остались.
Глеб кивает. Да, в этом смысле он уехал сразу после школы, встретив Таню. Студентка выпускного курса МАрхИ заставила позабыть комфортный заповедник московских матшкол. Ее подруги матерились, вслух обсуждали, кто с кем спал, и различали оттенки цветов, а не языки программирования. Ему тогда казалось - это настоящая жизнь. Сейчас и она закончилась; оказалось, Танин мир и мир пятой школы - равно ненастоящие, виртуальные: оба исчезли, словно их и не было никогда. Разве что Снежана немного напоминала Таниных подруг, но для Глеба она - словно тень на стекле, смутная и прозрачная. Видение за вуалью, черный лак в белесой паутине чулка.
– Мы все изменились, - говорит он.
– Да, - соглашается Оксана. - И, знаешь, я счастлива, что уехала. Познакомилась с Гэри, кучей других людей… я, кстати, никогда не любила матшкольных мальчиков.