Запись сделана скрытно с помощью диктофона "Пирлкордер" (в разговоре принимают участие подельники Хозы экономист Комаров и активный член общины Ахмадов):
"Сулейманов: Ведь ты пойми, "с фонаря" приходят, хотят на ровном месте получить. Приходят и начинают дурить. Ходят, ноют - вывозят там. На самом деле у них не получается, и бывает так, бывает так - понимаешь… Ахмадов: Человека передержали… Комаров: И часто бывает! Сулейманов: Вот именно. Представь себе - чеченец и мужик при больших деньгах. Я говорю своему - разберись с ним. Пацаны вывезли мужика - давай деньги! Взяли, короче говоря, нагнули его, это самое… А у него из глотки капает. Рот ему завязали, а у него с носом что-то. Понимаешь? У него, оказывается, больничный был, и нос не дышал.
Ахмадов: И человек умер, понимаешь? В принципе и не хотели, но человек умер. Не в этом дело - хотели, не хотели… Никому теперь не легче.
Сулейманов: Всего-то два с половиной миллиона. Вот у Брежнева сколько было?
Балакирев: И они никому не нужны оказались.
Сулейманов: Правильно! В гробу карманов нет…"
Думаю, приведенного диалога достаточно, чтобы увидеть всю глубину аргументов рэкетиров.
Несмотря на скрупулезное расследование дела, по которому проходили также подруга Сулейманова некая Ступина и еще несколько человек, четко зафиксированные улики, безукоризненную работу следователя Владимира Новикова и показания свидетелей, суд приговорил Хозу к смехотворному сроку в четыре года (как лидеру преступной группировки ему грозил срок до десяти лет). Ступина, на которую микроклимат Бутырки подействовал отрицательно, раздобыла через опытных адвокатов соответствующие справки и была освобождена из-под стражи по состоянию здоровья. Позднее дело в отношении нее и вовсе прекратили. Недолго страдал в заточении и Сулейманов. Отсидев чуть больше половины определенного судом срока, он оказался в родной Чечне.
В ретроспективе дело Сулейманова приоткрывается с неожиданной стороны. Листая материалы следствия, читая допросы подельников, встречаешь названия уважаемых ныне финансовых и коммерческих структур, узнаешь имена видных политиков и бизнесменов, так или иначе связанных с интересами чеченской общины. Был ли Сулейманов первой фигурой или за его спиной стояли реальные хозяева, в чьих руках находились не только клановые связи, но и могучие политические и финансовые рычаги? Достаточно убедительный ответ на этот вопрос дает характеристика личности "крестного отца".
Сыщики и Следователи, с которыми довелось говорить, характеризовали Хозу как "быка". Он был отменным организатором, мог за короткий срок собрать до 500 боевиков. Как свидетельствуют знакомые Хозы, он не гнушался черной работы, убеждать предпочитал не словом, а делом. Хотя умел говорить и держать паузу. Сулейманов сам участвовал в разборках, в одной из которых ему пробили голову пивной кружкой. Уже в 1990 году в его распоряжении был целый автопарк из нескольких "Мерседесов" и экстравагантного восьмицилиндрового "БМВ" (подобный автомобиль стоял только в гараже посольства США), продукты и одежду Хоза покупал в "Березках", а свою подругу укутывал в меха и украшал изделиями из желтого металла. И все-таки он едва ли мог претендовать на роль мозгового центра. Скорее всего, Сулейманов являлся надежным и универсальным инструментом клановой верхушки чеченской общины.