Так или иначе, но маскировку здесь и впрямь старались соблюдать. Стена леса примыкала вплотную к деревушке, не обезображенная ни вырубками, ни мусорными отвалами. Лишь паслись на зеленой опушке несколько коз, и мирно дремала возле изгороди пятнистая корова. Свобода была совсем рядом, но что-то мешало Мариночке поверить в легкость побега. Она сделала еще пару шагов, и остановилось. В висках позванивали неприятные колокольчики, мир неустойчиво покачивался. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за ветку. Между тем, головокружение стремительно нарастало. Это было странно и непривычно, ничего подобного с ней раньше не происходило. Преодолевая накатившую слабость, девушка заставила себя переместиться ближе к деревьям, и охнула от болезненного спазма. Приступ рвоты согнул ее пополам. Хватаясь за ветки, она рухнула на колени, уронила голову на грудь. Воздуха по-прежнему не хватало, перед глазами кружились разноцветные звезды. Она и сама не поняла, каким образом земля вдруг переместилась ей за спину, сменившись далеким небосводом…
Очнуться ее заставило грубоватое похлопывание по щекам. Мариночка открыла глаза и содрогнулась. Рядом с ней сидел ни кто иной, как Мох. Его нечистая физиономия склонилась над ней, отражая тень беспокойства, и лишь заметив, что девушка открыла глаза, он широко улыбнулся.
- Спокуха, красавица, я тут ни при делах!
- А ну, отпусти! - Мариночка яростно рванулась. - Отпусти немедленно!
- Я же сказал, это не моя работа, это все Горбунья… - Мох продолжал ее удерживать, хотя и не слишком крепко. При этом он все также нелепо улыбался, и, странное дело, глупая его улыбка действовала на Мариночку успокаивающе.
- Ладно, пошли, - он помог ей подняться, медленно повел обратно в деревню. Мариночка и не думала сопротивляться. Слабость все еще сковывала тело, хотя с каждым шагом головокружение явно шло на убыль. Странно, но данному обстоятельству Мариночка совершенно не обрадовалась. Кажется, она начинала понимать, что именно заставило ее потерять сознание. Как это не дико, но слова жутковатого Моха очень смахивали на правду…
Ни Мариночка, ни Мох не видели, что в одно из окон за ними внимательно наблюдает пара глаз. Хмуро проводив бредущую парочку взглядом, Лесник повернулся к Горбунье.
- Не рано ли выпускаешь пташку?
- Не бойся, далеко она не улетит. - Старуха недовольно пожевала губами. Так происходило всегда, когда ей пытались указывать. - Кроме того, ее подруга все равно вынуждена лежать дома.
- Но она поправится?
- Если твои гренадеры не будут врываться в мой дом каждый день, обязательно поправится.