С трудом, сфокусировав зрение, Марти посмотрела на Ночное Солнце. Он увидел облегчение в ее изумрудных глазах. Слезы заструились по горячим щекам девушки.
— Я думала, ты оставил меня.
— Я был здесь все это время. — Он осторожно стер слезы с ее щек. Ночное Солнце улыбнулся ей.
Марти просияла.
— Правда, белые розы были чудесны? — Понимая, что она все еще бредит, он кивнул:
— Они были прекрасны, Марти. И ты тоже.
— Ты никогда не говорил мне это раньше. — Марти закрыла глаза и снова впала в забытье. Ночное Солнце нахмурился.
— Не говорил, — прошептал он. — Но я думал об этом с тех пор, как впервые увидел тебя.
Марти три дня провела в жилище лакотского знахаря. Шаман взывал к Вакан Танка и творил тайные целебные ритуалы своих предков. Проводя орлиным крылом над лицом девушки, он приказывал злым духам смерти оставить ее. Шаман тряс огромной трещоткой из тыквы над ухом девушки, чтобы разбудить ее спящее здоровье. Сложив большой костер, он раздел Марти до пояса и, достав из маленького кожаного мешочка дюжину острых зубов пантеры, высыпал их на грудь и живот девушки, чтобы они выгрызли яд, находящийся внутри ее. Сжав кулак, Шаман проколол свою вену острой иглой, вырезанной из кости буйвола, опустил палец в алую кровь и нарисовал красный крест прямо над ее сердцем. Повелевая пораженному болезнью, слабо трепещущему сердцу качать здоровую кровь таким же образом, как указывает знак, начертанный его рукой, шаман повторял эту процедуру каждый раз, когда кровь подсыхала на ее груди.
Проделав все это и испробовав множество других ухищрений, он, наконец, позвал Ночное Солнце. Была глубокая ночь. Вся деревня спала.
Ночное Солнце, задыхаясь, вошел. В его глазах застыл немой вопрос, страх сковал грудь.
Он посмотрел на больную девушку. Ее глаза были закрыты. Марти либо спала, либо…
— Как она?
— Я сделал все, что мог.
— Девушка умрет?
— Лишь Великий Дух ведает это.
Темные грозовые тучи затянули летнее небо, пока тело опускали в могилу. Небольшое торжественное собрание почтительно склонило головы, когда высокий мрачный человек выступил вперед и бросил первую пригоршню земли поверх гроба. Бросив последний взгляд на могилу, мужчина отошел.
Дождевые капли смешались со слезами на его щеках. Его потрясло, что умер такой молодой, полный сил и здоровья человек.
Майор Лоренс Бертон ускорил шаги, стремясь поскорее уйти с гарнизонного кладбища. Играл полковой оркестр; грустная мелодия нарушала тишину. Пока четыре крепких солдата с лопатами завершали скорбную церемонию, мрачный майор направился к себе в казарму к бутылке кентуккийского бурбона, припасенной в шкафу.