Она три раза, широко, всей растопыренной ладонью постучала по полу. Прислушалась к себе. Попробовала постучать еще раз. Мысленно произнесла: «Здравствуй, земля!» Еще раз прислушалась к себе.
Села на диван.
Все-таки пол отличается от земли. Особенно искусственное напольное покрытие. Пусть оно даже зеленого цвета.
Маруся прошла по квартире, зашла в комнату родителей, в ванну. Долго смотрела на себя в зеркало. Улыбнулась своему отражению. Улыбка показалась ей некрасивой, она улыбнулась еще несколько раз. Понравилось. Постаралась запомнить ту улыбку, которая понравилась. Повторила ее в зеркало.
Подняла руку к уху, как будто в ней телефон, и, приподняв брови, произнесла «алло».
Осталась довольна.
Села по-турецки на стиральную машинку и смотрела на себя в зеркало. Долго.
Спрыгнула с машинки, пошла на кухню.
Вспомнила про таблетки, про которые рассказывал ее Великая Первая Любовь.
Сейчас бы она их попробовала.
Жалко, что нет. И неизвестно, где достать.
Наглотаться таблеток и смотреть на себя в зеркало – тащиться.
Маруся открыла навесной шкаф на кухне.
Достала бутылку виски.
Сколько она себя помнила, столько она помнила эту бутылку в их шкафчике.
Села за стол, налила себе в широкий бокал на длинной ножке. Льда не было.
Выпила.
Стало горячо, потом тепло и просто приятно.
Налила еще.
Стала пить маленькими глоточками.
Пожалела, что нет яблочного сока. Так пила ее бывшая Любимая Подруга.
Третий бокал был еще лучше двух предыдущих. Хотелось встать и чего-то делать. Веселое.
Хлопнула входная дверь.
Интересно, родители всегда приходят не вовремя?
Мать стояла в дверном проеме и смотрела на дочь.
Маруся демонстративно выпила до конца бокал и налила себе новый. Не поздоровавшись.
Под взглядом матери (что он выражал, оставалось только догадываться) она готова была выпить залпом всю эту бутылку.
– Угостишь? – спросила Марусина мама.
Маруся замерла на мгновение, потом немножко двинула рукой, что ее мать расценила как приглашение.
Она взяла бокал и налила себе. Они посмотрели друг другу в глаза и выпили, не чокаясь, словно поминая кого-то. Ее мать налила снова и себе, и дочери.
– Хорошее виски, – сказала мать.
Не знаю. Я другие не пробовала. – Марусин язык немного заплетался. Она отметила это про себя с удивлением.
– Я пробовала. Хорошие.
– Да. Ничего.
– А я очень шампанское люблю, – улыбнулась мать.
– Да? – удивилась Маруся.
– Да, я его в молодости знаешь сколько выпила?!
Маруся посмотрела на мать с уважением.
– У меня ухажер был, он на заводе шампанских вин большой шишкой был…
– Шампанское воровал?
– Воровал… У него в багажнике всегда ящик лежал. Для девушек.