Ларин усмехнулся:
– Могу себе представить.
– Уже через полгода после посадки я начал довольно прилично играть, а к концу срока мне можно было давать звание кандидата или даже мастера.
– Давайте вернемся к монете, – напомнил Ларин.
– В нашей камере сидел один человек лет шестидесяти. Звали его Дмитрий Евгеньевич.
– Шувалов?
– Да, Шувалов. Он был неразговорчив, и первые несколько месяцев я вообще с ним не общался. Но потом меня назначили его помощником в слесарную мастерскую.
– Почему именно вас?
– Я по образованию краснодеревщик.
– Значит, вы начали работать вместе с Шуваловым?
– Начал. И сразу понял, почему Шувалова так ценил Короленко. Любая вещь, вышедшая из-под его резца, как будто светилась. Если он был недоволен результатом, то мог переделывать работу по многу раз. Талантливый мужик.
– Что было дальше?
– Постепенно мы стали больше и больше общаться. Особенно когда оставались в мастерской одни. Дмитрий Евгеньевич словно раскрывался в разговорах со мной, а потом, возвращаясь в камеру, снова замыкался.
– Чем была вызвана такая откровенность?
– Однажды Шувалов сказал мне, что у него не было детей, а он всю жизнь хотел иметь сына.
– Значит, то, что Шувалов рассказал вам о динарии, было проявлением отцовских чувств?
– Отчасти да. Но главное заключалось в другом. Лежа в тюремной больнице, он узнал, что неизлечимо болен. Ему оставалось максимум полгода, а до свободы было еще далеко.
– И Шувалов завещал динарий вам?
Устинов кивнул и взял из пачки еще одну сигарету.
– Монета была зашита в ляжку его ноги. Когда Дмитрия Евгеньевича осудили, в тюрьме еще не было металлоискателей. Однако с их появлением стало ясно, что вынести динарий с зоны невозможно. Тогда Шувалов решил извлечь его и спрятать в одну из шахматных фигур трех наборов, которые Короленко поручил сделать для питерских дембелей. В черного короля. Дмитрий Евгеньевич рассказал мне историю монеты и сказал, что в ней заключается мое будущее.
– И он был прав.
Ларин тоже закурил.
– Но почему для транспортировки динария были выбраны именно питерские дембеля? – спросил оперативник,
– Шувалов хотел, чтобы монета вернулась в Питер, туда, где она когда-то досталась ему от отца, который получил ее от своего родителя. К тому же случай был очень удобный, а риск минимальный.
– Что дальше?
– Дальше, через несколько месяцев после того, как динарий с шахматами ушел с зоны, Дмитрий Евгеньевич скончался. А пять лет спустя я откинулся и тронулся в Питер. Я знал только имена солдат, служивших у нас, и то, что в одном из трех черных королей находится динарий. Полгода ушло на добывание информации и подготовку.