— В такой холод не только водку — термометр проглотишь, лишь бы градусы были, — сказал Илико и наполнил стакан.
— Холодно! — сказал Илларион, тоже налил, выпил и закусил яблоком. — Эти яблоки, Ольга, осенью у тебя такие кислые, что если свинья попробует, и та с привязи сорвется, а сейчас с чего они такие сладкие стали?
— Пой, ласточка, пой, — улыбнулась бабушка. — Тебе лишь бы водку подать, так ты сам в сахар готов превратиться! Налили по второй. Выпили. Потом по третьей.
— Сегодня наш почтальон заходил ко мне… — начал Илларион. Извещение принес… О гибели сына Герасима… Я, говорит, не смогу ему сказать… Скажи, говорит, ты…
— Сынок, сынок! Горе твоему отцу!.. О несчастный Герасим! — запричитала бабушка.
— Погиб в Керчи, бедный парень… Седьмой убитый в нашем селе… — продолжал Илларион.
— Ты сказал Герасиму? — спросил я.
— Да ты что! Человек со дня на день ждет возвращения сына, как же у меня язык повернется…
— О господи, накажи этого изверга Гитлера… Чтоб не было в жизни счастья ни ему, ни семье его, ни близким!.. — плакала бабушка.
— Что же ты собираешься делать? -спроси л я опять.
— А вот что! — Илларион достал из кармана сложенный листок бумаги, долго глядел на него, потом быстро нагнулся и бросил бумагу в огонь. Вспыхнувшее пламя на миг озарило лицо Иллариона. По его небритым щекам катились две крупные слезинки. — Если парень жив — бог даст, объявится рано или поздно. А нет — пусть ждет несчастный отец… Надеждой жив человек… Ты смотри, Зурико, не проговорись! Слышишь?!
— Слышу…
— Ольга! — донеслось с балкона.
— Кто там? Входи! В комнату вошел наш сельский агитатор Вашакидзе.
— Извините, что так поздно, но, понимаете, дело у меня неотложное!
— Привет агитатору! — Илико налил водку. — А ну, бери стакан!
— Пожалуйста, к огню! — пригласила бабушка.
— Ну, что скажешь нового, агитатор? Как идут дела на фронте? — спросил Илларион.
— Дела на фронтах Великой Отечественной войны идут неплохо. Наступление противника приостановлено. Гитлеровский план молниеносной войны потерпел крах! — выпалил агитатор.
— Погоди, погоди… Об этом мы читали в газетах месяц тому назад… Ты что-нибудь новое скажи!
— Новое? Дело у меня к вам серьезное. Слушайте!
— Начинай! — скомандовал Илларион. Агитатор встал, кашлянул и начал так, словно выступал на многотысячном митинге:
— Товарищи! Социалистическое Отечество в опасности! Вероломный враг стремится своими кровавыми лапами задушить нашу свободу и независимость! Доблестная Красная Армия наносит фашистским захватчикам сокрушительные удары!..
— Что ты заладил, чудак, по-газетному! — прервал агитатора вышедший из терпения Илико. — Скажи прямо, в чем дело? Агитатор смутился.