— Ну тогда в меня стреляй!
— Смелей, смелей! Жми наверх!
Раздался свисток. Потом два раза ударили в колокол, потом чей-то благословенный пинок втолкнул меня в вагон, и паровоз, словно только этого и ждал, вдруг дернулся и загудел, стараясь перекричать вопли и причитания оставшихся на перроне.
Страсти понемногу улеглись. Я забрался на третью полку, подложил под голову узелок и прикрыл нос папахой… Табачный дым ест глаза. Вагон мерно покачивается, скрипит. Колеса выстукивают монотонную дробь. И этот перестук напоминает что-то родное, близкое и в то же время такое далекое, что и не припомнить. Глаза слипаются… Я уплываю, уплываю куда-то далеко… Все вокруг заволакивает туманом… Когда хочется спать, самое тяжелое на свете — веки… Но что это стучит? Ах, да, ведь я на мельнице. Стучат жернова. В ожидании помола я засыпаю. И вдруг:
— Зурико-о-о! — зовет бабушка.
— Иду! — отвечаю я, вскакивая.
— Зурико-о-о! — зовет опять бабушка, заслоняя глаза от солнца.
— Иду, бабушка, иду! — кричу я и выбегаю по затянутому туманом подъему.
— Ау-у-у! Зурикела! Куда ты? Ау-у-у… — Гудок паровоза сливается с тревожным криком бабушки.
«Илларион… Илико… Илларион… Илико…» — выстукивают колеса.
— Мост… — слышу я сквозь сон чей-то голос.
— Эй, кто-нибудь, откройте окно, задыхаюсь! — говорит кто-то другой.
— Нужно дышать по очереди, иначе до Тбилиси воздуха не хватит! — говорит третий.
— Чей это чемодан? Уберите сейчас же, иначе выброшу его в окно! На этот раз я свешиваюсь с полки и вижу говорящего. У него острый, похожий на топор нос, да и все лицо какое-то острое.
— Попробуй тронь! Вылетишь вслед за ним! — огрызнулся полный пассажир с веснушчатым, словно индюшиное яйцо, лицом. — Этого чемодана четыре оболтуса ждут не дождутся.
— Не знаю, кто там ждет, но эту мозоль я не напрокат брал. Убери, говорю, чемодан, не то выброшу в окно! — повторил угрозу «топор». «Индюшиное яйцо» нехотя взял свой чемодан и взглянул наверх.
— Эй, как тебя зовут? — окликнул он меня.
— Зурико.
— Так вот, сходи сейчас же вниз! Развалился там, как князь Багратион-Мухранский! Место это для чемоданов, понял?
— А я чем хуже вашего чемодана?
— Э, брат, в этом чемодане на три тыщи продуктов, а у тебя в голове — что?
— Зачем вы меня оскорбляете, дядя?
— Приношу свои извинения, уважаемый! А теперь скатывайся вниз! Да поживее!
— Не сойду! Думаете, дома у меня не было чемодана? Был, но я его с собой не тащил. Нечего чемодану разъезжать в поездах! Его место под тахтой! Да!
— Нет, ты только посмотри, как он со мной разговаривает, этот оболтус! Да у меня, если хочешь знать, четыре сына, и каждый старше тебя! — вскипел «индюшиное яйцо».