Лафайет – «по общему мнению сейчас наиболее могущественный человек во Франции, – сообщал жене 21 августа 1830 года Купер в своем первом письме по прибытии в Париж. – Все соглашаются с тем, что он мог бы сделать себя главой правительства. Перед ним заискивают, ему льстят, его боятся и уважают». К тому времени, когда Купер писал свое письмо, новым королем французов уже был провозглашен герцог Орлеанский Луи-Филипп, тесно связанный с крупными банкирами.
Некоторые американские историки полагают, что после отречения Карла X Лафайет мог бы провозгласить республику и сам стать ее президентом. Но этого не произошло, Лафайет поддержал создание конституционной монархии. Однако новая конституция, или – как ее называли – «Хартия 1830», не предоставила права голоса широким массам и мелким собственникам, хотя и снизила имущественный и возрастной цензы для избирателен. Власть в стране окончательно перешла от дворянства к финансовой буржуазии.
Июльская революция привела в движение освободительные силы в ряде стран Европы. Бельгийцы восстали против власти голландского короля. В ноябре 1830 года вспыхнуло восстание в Польше против царизма. Наблюдались волнения в центральной Италии. Купер был в курсе всех событий. Его близость к Лафайету позволяла ему изнутри увидеть все происходящее во Франции. Поначалу он, как и большинство находящихся в Париже американцев, считал, что «Лафайет здесь – все. Он фактически держит судьбу Франции в своей руке… Похоже, что он и король доверяют друг другу. По его словам, король намного демократичнее, чем его министры».
Однако Купер вскоре мог сам убедиться, что и доверие короля к Лафайету и его показная демократичность – не более чем поза, продиктованная обстоятельствами. Посещая вместе с Лафайетом королевский дворец, бывая на аудиенциях у Луи Филиппа, писатель не мог не заметить, что популярность Лафайета среди народных масс вызывает недовольство и самого короля, и его ближайшего окружения. Пройдет еще несколько месяцев, и в конце декабря 1830 года пост Лафайета будет ликвидирован, и сам он останется генералом без армии.
Тем временем жена и дети писателя вернулись из Германии, и Куперы обосновались в двухэтажной квартире в фешенебельном районе города. Жена Купера хотела остановиться в более дешевой гостинице с тем, чтобы летом можно было уехать в Швейцарию, но Купер не согласился, говоря, что в гостиницах ему не хватает воздуха. Он теперь много времени проводил за письменным столом, начав работу над новым романом.
На этот раз писатель обратился не к хорошо знакомой ему американской истории, а решил изобразить события, разыгравшиеся в Европе конца XVII – начала XVIII века. Толчком к написанию этого романа, получившего название «Браво», послужило краткое пребывание в Венеции весной 1830 года. На писателя Венеция произвела глубокое впечатление – ее каналы и гондольеры, подымающиеся из воды старинные дома, узенькие улочки, величественная площадь Святого Марка, дворец дожей, мост вздохов. Он с интересом углубился в историю Венецианской республики. Современная писателю Европа, сотрясаемая революциями и войнами, стремящаяся к республиканскому правлению, подталкивала к созданию романа политического, в какой-то мере отвечающего нынешним размышлениям писателя. Ему казалось, что в истории Венецианской республики он найдет ответы на волнующие его вопросы.