Начальник криво ухмыльнулся, мол, какое кумовство, труба всему так или иначе.
– Мы, начальник, еще не уперлись в тупик. – Шрам, чтоб не першило в глотке, закурил кумовской «Кэмел», бросил пачку на стол.
К сигаретам потянулся и Холмогоров.
– Куда уж тупиковее, Шрамов, – промолвил хозяин СИЗО голосом остывающего трупа.
– Ладно, некогда шайбу гонять. Короче, я прорубаю твою роль в процессе. Ворочаешь, как выстроена схема? Будешь делать то же самое, но только подо мной и без прежней беспредельщины. Будем жить по понятиям, но систему ломать не будем.
Холмогорова, похоже, ничего сейчас уже пронять не могло бы. Завались в дверь Ясир Арафат с Маргарет Тэтчер, и то, наверное, не охренел бы.
– Если меня не зарежут твои прихлебаи, то выкинут со свистом мои командиры и, в лучшем случае, на пенсию. К гадалке не ходи.
– Не гони пустыху. Это будут мои заботы. Ты, начальник, выбираешь сейчас между смертью и продолжением жизни.
– Мне все едино, – пожатие плечами. – Под тобой, не под тобой. Ты, наверное, захочешь повязать меня? Чтоб я собственноручное признание накатал или на пленку наговорил, только твои кореша все авторучки растырили.
– А ты и так, начальник, повязан крепче крепкого. Я в курсе, сколько ты в общак не докладывал. И то, что Клима Сибирского по твоей указке завалили, тоже втыкаюсь и смогу перед людьми доказать. Тогда ты нигде не спрячешься.
И снова Холмогоров тоскливо уставился в окно.
– Я не договорил, Шрамов. Повязывай ты меня, не повязывай – все тебе без толку.
– Почему?
– Потому что меня вот так, – кум положил ручищи себе на горло, – держат. И та хватка посильнее любой твоей. Из нее мне ни как не выскочить.
– Кто держит? – Шрам наклонился вперед.
– Человек. – Холмогоров прижмурил гляделки. Казалось, за последние пять минут у него на роже заметно прибавилось морщин. Может, и в самом деле прибавилось. – Всего один человек.
– Кто он?
– Логачев Александр Станиславович.
Имя-отчество отчего-то знакомые. Стоп-стоп, ну как же!
– Лепила?! – Шрам не скрыл обалдения.
– Доктор, – подтвердил кум.
Сергей подумал, что начальник свихнулся и бредит. Вон и вешдоки по полу в облепиховом растворе киснут – газетки с астральной туфтой.
– Именно доктор. – Холмогоров давно уже забыл про сигарету, она у него бесцельно дымилась в руке. Дымок выписывал кренделя и параграфы. – Никто другой не смог бы… Обломался бы…
– Но как, на чем держит? Наркота?
– Ха! Если бы наркотики! Плевал я на наркотики. Плевая я на все, с чем можно справиться своими, этими вот, – кум показал раскрытые ладони, – руками. Поверь, что я управился бы со всем, что в человеческой власти.