Обхватив двумя руками голову, он понуро смотрел перед собой в одну точку, и как-то не вязался щедро накрытый стол, радовавший глаз и душу, от которого исходили манящие запахи, с его позой. Пожалуй, такая фотография имела бы под собой надпись: «Что бы это значило?», и ответ оказался бы непростым. Трудные вопросы и клонили его седеющую голову, и богатый дастархан не радовал, не слышал он ни запахов, ни ароматов, витавших в доме. Одно ему становилось очевидным – следовало попытаться самому, без помощи Японца, добыть дипломат, а уж потом будет видно. Что я делю шкуру неубитого медведя, подумал он, и враз избавился от сомнений. Человек крайне эмоциональный, он легко возбуждался и так же быстро впадал в уныние, в пессимизм. Поэтому сестренка Наргиз, Мамлакат, удивилась, когда мрачный Сухроб-ака вдруг поднял голову, озорно улыбнулся ей и сказал неожиданно заговорщически:
– Давай, пока нет сестры, пропустим с тобой по бокалу шампанского, боюсь, когда она появится, тебе этого не позволят.
– Давайте, – легко согласилась, засмеявшись, Мамлакат, ей нравился Сухроб-ака, от него зависел даже такой богатый и влиятельный человек, как Салим Хасанович, купивший сестре роскошный дом, от которого она приходила в восторг – сад, бассейн, финская сауна.
– А вот и мы, – на веранде появился Салим с Наргиз.
Мамлакат едва успела сполоснуть бокалы и вернуть их на серебряный поднос рядом с ведерком для шампанского. Сестра любила порядок и к сервировке относилась с предельным вниманием, это в ней особенно ценил Салим-ака. Хозяйка дома поставила посреди стола большой ляган с горячей закуской: перепелки, фаршированные свежей бараньей печенью и курдючным салом.
– Ух! – вырвалось вдруг у прокурора, и он сразу услышал все запахи и ароматы, исходившие от стола, особенно оценил сервировку, серебряные приборы и высокие изящные бокалы для шампанского.
– Ну, Наргиз – волшебница! – воскликнул он искренне и предложил тост за нее.
Миршаб, десять минут назад оставивший шефа в глубоком раздумье, приятно удивился перемене его настроения, значит, надумал что-то толковое или отменил операцию, решил он и с радостью поднял бокал за хозяйку. Он не знал, как отнесется шеф к покупке дома для своей любовницы, оттого и тянул с сообщением, выходит, снята еще одна мучившая его проблема.
Прежде чем приступить к перепелкам, прокурор спросил:
– А гостя не забыли? Жаль, если он не отведает коронного блюда Наргиз.
– Гость превыше всего, ему и магнитофон занесли, – ответил за хозяйку дома Миршаб.
С двумя десятками перепелок вчетвером справились быстро, от печеночной начинки тушки получились нежными, мягкими, хотя и жарились в кипящем оливковом масле, это совсем не то, что перепелки на вертеле. Когда женщины ушли за следующими горячими закусками, слоеной самсой с рублеными ребрышками молодого барашка и с курдючным салом матерого кучкара, мужчины на некоторое время остались одни за столом. И за двумя рюмками армянского коньяка, в отсутствии женщин, прокурор ввел помощника в курс дел второй части операции, опуская кое-какие детали.