– Слушаю, Трентон!
В ответ из динамика рации раздался совершенно незнакомый голос:
– Мы напали на их след!
– Что?! – не понял Трентон.
– Напали на след! – повторил неизвестный собеседник. – Обнаружили их машину! Все точно: старый пикап, «Форд», ржавый и изношенный. Лежит на склоне плато в восьми милях от шоссе, ведущего к Дулиту. Машина, видимо, сорвалась со скалы, долго катилась по склону, поэтому ее бросили. А сами разыскиваемые ушли дальше в горы.
Мы обнаружили у подножия плато следы двух человек, но на каменной осыпи они теряются. Трентону все стало ясно.
– С кем я говорю?! – рявкнул он в микрофон, перебив своего собеседника.
– Старший сержант Браен, командир второго отделения взвода морской пехоты! – представился тот.
– Вы очень вовремя сделали свой доклад, сержант! Возвращайтесь на базу! – выкрикнул Трентон и швырнул на стол микрофон рации. – Где сейчас находится подводная лодка русских?! – резко повернулся он к дежурному коменданту.
Вместо ответа тот растерянно захлопал глазами. Компетенция дежурного коменданта ограничивалась пределами военной базы. Поэтому он не только не знал, где находится интересующая Трентона лодка, но даже не представлял, о какой лодке идет речь. Но инспектор ЦРУ буравил коменданта пристальным взглядом, и тот вынужден был произнести:
– Я… не знаю!
– Так узнайте, черт возьми! – взорвался Трентон. – Запросите от моего имени береговую охрану, морскую разведку, управление аэрокосмической разведки, наконец! Мне нужны сведения о перемещениях подводной лодки русских, семь дней назад появившейся у наших берегов. А также данные о движении всех российских гражданских судов, проходящих вблизи Норфолка, – добавил он после секундной паузы.
Комендант поспешно кивнул. Из всех перечисленных служб он мог выйти лишь на местное управление береговой охраны. Чтобы получить данные морской и тем более космической разведки, требовался запрос за подписью даже не командира военной базы, а как минимум командующего флотом. Но в этот момент никакая сила не могла заставить его возразить инспектору ЦРУ.
Стас здорово устал. Уже только по одному факту – что он почти в два раза сбавил первоначально взятый темп, я понял, как он измотан. К тому же ему наверняка приходилось преодолевать страшную боль в груди, возникшую после того, как американский «тюлень» оглушил его таранным ударом своего буксировщика. Я не знал этого точно, но подозревал, что у Стаса переломаны ребра и отбиты внутренности. И тем не менее Стас продолжал плыть! Я не мог не восхищаться его мужеством.