Привязав записывающее устройство за рукоятку к своему грузовому ремню, я закончил экипировку. В итоге грузовой ремень получился излишне тяжелым да еще коробка АЗУ сильно давила под ребра. Впрочем, бывали случаи, когда мне приходилось терпеть куда большие неудобства. А вот лишние грузы с пояса вполне можно снять для придания дополнительной плавучести, но я не стал этого делать. Вес моего снаряжения и так уменьшится, как только я установлю на обшивку «Атланта» записывающее устройство.
После всех этих манипуляций я как мог устроился на сиденье в кабине «Тритона» и сообщил Стасу, что готов к погружению. По его команде мы вместе проверили свои дыхательные аппараты и исправность бортовой дыхательной системы. Из обоих загубников кислородная смесь поступала без задержек, о чем я и сообщил Стасу. Получив мое подтверждение об исправности бортовой дыхательной системы, Стас надвинул на кабину«Тритона» обзорный колпак-обтекатель и открыл нижний кингстон для заполнения балластной цистерны. Постепенно «Тритон» начал погружаться, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее.
Я взглянул на часы. Половина шестого. На поиски «Атланта» нам осталось от силы три с половиной часа, так как, во избежание осложнений с береговой охраной, до десяти вечера нам непременно нужно вернуться в дулитскую гавань. Спустя несколько секунд над защитным колпаком-обтекателем уже сомкнулись волны Атлантики. Еще какое-то время я видел вверху искрящуюся в лучах вечернего солнца поверхность океана, но затем и она растворилась в подводной тьме. Кабина «Тритона» тоже погрузилась во мрак. Чтобы понапрасну не тратить батареи акваскопа, я пока не включал прибор, поэтому ничего не видел вокруг себя, даже сидящего на соседнем сиденье Стаса. Лишь шкалы приборов слабо мерцали передо мной в темноте.
Практически полное отсутствие видимости на глубине создает во время погружения ощущение одиночества и весьма ощутимо давит на психику. Выдержать подобный психический прессинг способен далеко не каждый. Поэтому на этапе отбора в подразделения боевых пловцов всех кандидатов, помимо обследования их физического здоровья, проверяют и на способность противостоять тяжелым эмоциональным нагрузкам. Да и потом, уже на этапе подготовки, целая группа военврачей следит, как реагирует курсант на различные искусственно создаваемые стрессовые ситуации и как ведет себя во время тренировочных погружений. И все же, несмотря на многочасовые беседы с психологом, изматывающие тренировки и утомительные инструктажи, в первый раз, когда вокруг тебя постепенно начинает сгущаться тьма, когда ты перестаешь видеть собственные руки, сердце непроизвольно начинает сжиматься от страха. Победить его можно только одним путем – снова и снова идти под воду. Лишь когда у тебя за спиной будет не один десяток глубоководных погружений, совершенных на управляемых аппаратах и в одном лишь водолазном снаряжении, ты научишься адекватно воспринимать опасность, которую таит в себе морская пучина, и реагировать на нее без всякой паники. Паника – вот главный враг боевого пловца. Запаниковал – все, конец! На поверхность ты уже не выберешься. Глубина не прощает ошибок, поэтому боевые пловцы, как саперы, ошибаются только один раз.