– А подойти ко мне ближе, чем на два метра, тебе тоже работа мешает? Или боишься, что кишки выпадут? – Мокаша осторожно опустила лук на землю и подняла руку, как будто заслоняясь от меня ладонью. Потом эта ладонь начала расти, пока не заполнила собой всё вокруг.
– Привиделось чего? – Голос Мокаши привел меня в чувство, два метра куда-то подевались, да и немудрено, если учесть, что мы были уже в шатре. Затянула-таки…
– Затянула, – торжествующе повторила мою мысль Мокаша.
Неужели мысли читает?
– Читаю! – подтвердила ведьма. – Только твои читать не надо – и так видны.
Хорошо Мокаше – всё-то ей видно, а я вот никак не мог найти предмет, который, по всем раскладам, должен был здесь находиться. На самом деле, в шатре вообще мало чего находилось. Кроме Мокаши и меня обстановку дополнял горшок с каким-то варевом, висящий над огнем. Этот огонь жил по своим особым законам. По крайней мере я был не в состоянии обнаружить ни дров, ни угля, которые, по логике, должны были давать ему жизнь. Создавалось впечатление, что Мокаша просто украла откуда-то язык пламени и поселила у себя в шатре.
– Налегке путешествуешь?
– Я не путешествую. Я живу так…
– Как – так?
– А вот так, – Мокаша обвела рукой шалаш, чтобы я понял, что это и есть ее «так».
– Я предпочитаю, даже в путешествии, регулярно, хотя бы раз в день, кушать и хотя бы иногда менять одежду. Прости, я, конечно, рассуждаю как обычный человек, у вас, «хозяек», всё по-другому, но не настолько же? – Мокаша не отвечала, всё ее внимание было занято содержимым горшка. Наконец, видно прочитав в его глубине давно ожидаемое известие, Мокаша вспомнила о моем существовании:
– Когда-нибудь я тебя возьму с собой, и ты сам решишь, что нужно брать в дорогу, а что – оставить. Держи! – Мокаша протянула мне горшок. – Передашь Веронике, это ей поможет.
Вот ведь как, а ведьма всё знает, наверное, надо удивиться.
– Боюсь, Вероника не поймет, если майор Каховский принесет ей из леса блюдо, приготовленное самой Мокашей. А если еще и сержант Алехин не поймет командира…
– Олекса, не жалуйся, неужели даже очень талантливая девчонка устоит перед твоим обаянием?
– То есть то, что передо мной не устоит сержант, – установленный факт? – Кажется, Мокаша сделала мне комплимент?
– Я не права?
Накидка Мокаши, до сих скрывавшая ее от подбородка до щиколоток, подозрительно поползла вниз, заставляя меня коситься на обнажившиеся плечи, втайне надеясь, что процесс только начался.
– До сих пор я думал, что трачу свои запасы обаяния исключительно на представительниц слабого пола.