– Почему Козырева ловишь ты, а звание получает Алехин?
Надо же, а я-то считал, что Алиса может гневаться исключительно на меня, неужели я ей не безразличен…
– Алиса, спасибо тебе, но я думаю, что Алехину дали звание не за это…
– Правильно думаешь, лейтенант Каховский! – Ну вот, докатился, свежеиспеченный лейтенант лично явился, чтобы оценить, правильно я думаю или нет.
– С повышением!
– Я на самом деле с извинениями заскочил… – Алиса торжествующие посмотрела на меня, но ее торжество было недолгим.
– Господин Козырев подозревался в шпионаже. Но ссориться с его тестем без веских доказательств не хотелось – сам понимаешь, что бы началось, если бы мы затеяли обыск в доме Кристины Темной. И тут ты приносишь его нам на блюдечке. Остальное уже было делом техники, – по ходу рассказа Алехин всё время поправлял квадратики в петлицах – не привык еще, а может, внимание пытается привлечь…
– Что ж, лейтенант Алехин, рад, что помог. Спрашивать, на кого работал Козырев, не буду, но с тебя причитается…
– За тем и пришел… вечерком мы заскочим?
Я решил, что лучше этот ответ переадресовать Алисе:
– Они заскочат?
Алиса выдержала паузу, позволившую оценить меру её милосердия, после чего соизволила ответить:
– Пусть только попробуют не заскочить!
Милостивое дозволение означало большую компанию и использование столовой в качестве главной площадки нашего праздника. Что ж, нам есть что отпраздновать, так почему не сделать это по высшему разряду? Вероятно, Алиса тоже соскучилась по вечеринкам, иначе вряд ли наградила бы нас с Алехиным этим дивным танцем-соблазном, в который она превратила обычный выход из столовой. Продолжись это зрелище немного дольше – и Алехин потерял бы сознание: наблюдая за ритмичными перемещениями бедер, лодыжек и ягодиц, он явно забыл о необходимости дышать.
Что ж, день начинался неплохо, вечер должен пройти еще лучше, а заглядывать в далекие, но неизбежные времена наступления головной боли – у меня не было ни малейшего желания…
– Алекс, кстати, чуть не забыл, тебе просили передать, – Алехин в тысячный раз тронул свой лейтенантский квадратик на петлице и вытащил из-за пазухи конверт.
Красивый конверт, несмотря на помятость, сохранил свое достоинство – хорошая бумага, сургучная печать и надпись красивым круглым почерком: «Вскрывать без свидетелей». Не могу сказать, что эта надпись меня обрадовала, но пренебрегать ею я не стал. Алехин, зная, что читать письмо мне предстоит в одиночестве, предпочел ретироваться. Не так давно я завел нож для бумаги – и вот, наконец, для него есть дело. Бумага безропотно уступила стали – и на стол из большого солидного белого конверта выпал другой, поменьше, и цвет его подводил черту под моим до сих пор безоблачным настроением. Желтый конверт… Так хорошо начинавшийся день был безжалостно испорчен почтмейстером Лысой Горы. Делать нечего – послание работодателя не принято игнорировать.