Пугает – другое, непохожее. Из всех людей меньше всего на детей похожи старики.
Из монографии «Анатомия страха»
Между нашим лагерем и местом гибели каравана сейчас было около тысячи метров. Я выставил посты: кроме Китайца, Данилы и Сявы периметр лагеря отслеживали вольфы. И всё же в нашу спальную повозку перебралась не только Анастасия, что было приятно, но и Вероника с Глебом, что было полезно. А я нервничал, как будто был впервые в карауле. Раньше меня успокаивал тот факт, что в землю можно вжаться, не рискуя в ней утонуть… Может, соорудить лодку и на всякий случай закинуть ее на крышу повозки?
Марат настроил гитару. Следующими в караул идут он, Ксюха и Тихоня, так что еще часа два он будет мучить струны. Огоньки свеч, дикая, скачущая в ритме аккордов тень гитары… Быть может, это и есть то, что всем нам сейчас было нужно…
Опускаются ворота,
Цепи звякнут в тишине,
Едет всадник, едет молча
На измученном коне...
Тетиву натянут стрелы,
В трубы губы выльют звук,
Вот уже и солнце село,
Всадник гонит во весь дух.
Крепость ждет – на страже стража,
Не впервой собакам – вой,
Приподнялись крыши башен,
Небо к ним приблизилось звездой!
Всадник – в крепости, ворота
Опустились – входа – нет,
Только конь все как-то боком,
Тяжко ходит, редко стонет,
Плачет, словно человек...
Марат не допел песню, а в его руках вместо гитары каким-то чудом очутился арбалет. Алехин замер с мечом в руках, и это был не единственный меч, обнаженный в эту секунду, лишь Вероника бесстрастно вслушивалась в доносившееся до нас негромкое посвистывание. Свистевший явно пытался поймать мелодию песни Марата. Песня оборвалась, а свист остался. Вероника поднялась и, перекрыв зону обстрела, направилась к краю повозки. Свист прекратился, полог фургона распахнулся – и показалась голова мальчика лет восьми с большими зелеными глазами.
– Пацан, ты откуда здесь?
Пацан не отвечал. Нисколько не стесняясь, он внимательно осмотрел внутренности нашей повозки и, решив, видимо, что наиболее достойным членом компании является Анастасия, вскарабкался внутрь и, шагнув мимо Вероники, отправился к ней. Пользуясь шоком, в котором мы пребывали, он преспокойно уселся к ней на колени и, жалобно глядя в глаза, заявил:
– Я так кушать хочу…
Так мог бы сказать младший братишка, которого старшие дети, заигравшись, забыли накормить. Около минуты ушло у этого мальчика ниоткуда, чтобы шесть человек начали заботиться только о том, чтобы его накормить, напоить и согреть. Надо будет поучиться этому приему – выбираешь девушку посимпатичнее, вламываешься к ней в дом, усаживаешься ей на колени и жалобно этак тянешь: «Так кушать хочется, что переночевать негде…» А что, может, и сработает!