– О, риалли? Ар ю киддинг? [8]
Увидев меня, он замахал руками, и я подсела к ним на минуту.
– Познакомься, – сказал он, – это Джулия. Она искусствовед из университета штата Висконсин и пишет обо мне монографию.
На столе между ними стояло шампанское в латунном ведерке (официантки, поклонницы Художника, были хорошо знакомы с его изысканными замашками).
Находясь в состоянии раннего полураспада и будучи к тому же сильно «набрамшись», он, видимо, уже не помнил о своей маленькой неудаче. Потому что, когда я собралась уходить, он, рассчитывая, что Джулия плохо понимает по-русски, деловито и быстро спросил:
– Скажи, как будет по-английски «зверь»?
Я наклонилась к нему, сказала шепотом «энимэл» и поцеловала его в ухо.
Через несколько дней я встретила его в коридоре издательства «Искусство», где мне иногда дают переводы с английского. Художник шел мне навстречу в голубой нейлоновой шубе нараспашку и благоухая женскими духами «Шанель».
– Здравствуй, ненаглядный, – сказала я.
Он приблизился вплотную, сузил глаза, скривил тонкие губы и прошипел: «Я тебе этого никогда не забуду!»
С Джулией мы потом встречались и даже подружились. Она приехала по обмену и жила в общежитии МГУ, а потом тоже подрабатывала в «Искусстве». Я умирала со смеху, когда Джулия рассказывала, как Художник при красном свете кидался на нее и зверским голосом кричал: «Aй эм энимэл!» [9]
Утром швестер Моника вкатила в палату кровать на колесах и предложила больному перевалиться со своего ложа на это: пора ехать на операцию. Он признался сестре, что хочет выкурить последнюю сигарету. Она сама была курящая и его понимала.
– Хорошо, – сказала она. – Я сейчас сделаю успокаивающий укол, чтоб вам не было страшно. А потом по дороге в операционную в коридоре мы остановимся, и вы совершите свое преступление.
Она быстро сделала укол и, вцепившись руками в спинку кровати, толкнула ее в сторону распахнутой уже для выезда двустворчатой двери. Пациент запомнил, как его тело проезжало между этими створками, и на этом предложение можно оборвать, не поставив ни точки, ни многоточия, поскольку сознание выезжавшего полностью растворилось в пустоте, даже не озарившись напоследок никаким сколько-нибудь интересным видением.
Мои приятели, муж и жена, были в гостях у американской пары (оба адвокаты). Хозяин предложил им дринк и показал семейный фотоальбом, где он и его жена были запечатлены в разных местах и разных ситуациях. Дома, на работе, в гамаке, на лыжах, на яхте, на мотоцикле, при выходе из зала суда и т.д. На одной фотографии было изображено что-то непонятное, темное с розовыми проблесками.