Окутавший нас густой и липкий туман спутал карты командованию. Не видно ни черта в пятидесяти метрах. Где-то рядом Пыж с разведчиками и саперами, но где они — не понятно, должны были углубиться до окраины кишлака и расставить «охоту». Эта минная система срабатывает на частоту человеческих шагов, рассчитана на звук, вес и еще черт знает на что. Говорят, на лошадей, ишаков, баранов не действует, а только на человека.
Лежать в маскхалате на сырой земле довольно неприятно. Ни пошевелиться, ни поерзать и встать нельзя: вдруг заметят. Мы находились в поле перед небольшим бруствером, у арыка. Впереди в дымке виднелся кишлак — хибарок сто, притулившихся у склона лесистой горы. Опустел ли он при нашем появлении в Алихейле, или остались какие-то жители — неизвестно. Ясно только то, что это не контролируемая правительством территория. Позади нас стоит выносная застава, передовое охранение крепости, тут отсиживается афганский батальон, человек восемьдесят. Они запуганы так, что практически не высовываются. Дорога к заставе загромождена сгоревшей техникой. Живут под постоянной угрозой штурма, Пакистан-то в двух шагах.
Я слушал тихо потрескивающую радиостанцию, отмахивался от комаров и дрожал.
— ..Крот, «духи»! Крот, «духи»… Крот, ты слышишь? Крот, «духи». Крот, «духи»…
Что за чертовщина?! Вроде бы голос Пыжа, а он впереди нас всего метрах в пятистах. Ну если сейчас начнется стрельба, то тут будет такая бойня! Мы на открытой местности, а мятежники станут бить с возвышенности. Не уползти и не убежать, замучаешься раненых выносить. Но почему-то вскоре все стихло. Радиостанция замолчала, а спустя пару томительных часов из тумана появились саперы и разведчики. Грязные, мокрые, злые и напуганные.
Ну вот и все. Комбат по связи дал команду возвращаться (до этого в эфире было гробовое молчание), и рота тихо снялась с позиции, как будто нас тут и не было никогда. А интересно, чей это был кишлак? Афганский или пакистанский?.. Хотя пуштуны везде одинаковые.
Теперь главное — вернуться и не наскочить в тумане на какую-нибудь свою или «духовскую» засаду. Возвращаемся очень долго, медленно и осторожно, офицеры всю дорогу шипят на солдат, чтобы не шумели и не гремели оружием и касками.
***
Выбрались под утро, уже на рассвете. Техника подъехала к пересохшей речушке, и люди быстро разместились по машинам. Нашей роте стало совсем тесно, все же три БМП в Гардезе ремонтируются. Еще одна по дороге к крепости накрылась, и ее утащили обратно. Да, достанется Федаровичу после боевых.
Мы вернулись к началу завтрака. Головской со своей командой — Берендеем и Соловьем стояли возле полевой кухни и улыбались белозубыми, сытыми улыбками на широченных физиономиях.