Когда же он увидел доктора Посана, то понял — это были только цветочки!
На следующее утро в десять папа привез его в дом доктора на Трумпингтон -Роуд.
— Доктор ведет себя иногда несколько эксцентрично, но я знаю, что могу положиться на своего сына, который всегда ведет себя с должной вежливостью, — сказал папа.
Звучало зловеще. У Кристофера затряслись поджилки, когда горничная вводила его в комнату доктора. Это было яркое, светлое помещение, в котором царил страшный хаос. Вдруг раздался резкий окрик: — Стой! — (Кристофер смущенно остановился.) — Ни шагу дальше! Прекрати дергаться, мальчишка! Господи, какая нынче нервная молодежь! — проревел тот же голос. — Мне даже не разглядеть тебя, если ты не можешь постоять спокойно. Ну, что скажешь?
Самым заметным предметом в этом хаосе было солидное кресло. И в нем восседал доктор Посан — абсолютно неподвижно, только огромная багровая челюсть подрагивала… (Возможно, он слишком ожирел, чтобы двигаться?) Толщина его была непомерная, болезненная — брюхо напоминало небольшой холм, обтянутый жилетом, а пальцы — багровые бананы, как в Пятых Мирах. Лицо, тоже багровое, лоснилось жиром; злобные водянистые глазки буравили Кристофера.
— Здравствуйте, сэр, — сказал Кристофер (ведь папа надеялся, что он будет вежливым!).
— Нет, нет! — заорал доктор. — Это экзамен, а не светская вечеринка. Что у тебя, Чант, — так ведь тебя зовут? Излагай свое “Дело”, Чант!
— Я не умею колдовать,— сказал Кристофер.
— Многие люди не умеют! Не все рождаются волшебниками! — выкрикнул доктор. — Покажи-ка мне, как ты не умеешь колдовать, а я погляжу.
Кристофер колебался, больше из смущения.
— Ну, давай, мальчик! — взвыл доктор.
— Я не могу делать то, что не могу, — обеспокоенно отвечал Кристофер.
— Все ты можешь! — завизжал Посан. — Это суть магии. Вон на столе зеркало. Быстро подними его!
Если доктор рассчитывал напугать Кристофера и таким образом заставить его действовать, то затея явно провалилась… Кристофер подошел к столу, взглянул на элегантное зеркало в серебряной раме и произнес выученные в школе слова. Ничего не произошло.
— Хм,— сказал Посан. — Ну-ка, подними его еще раз.
Кристофер решил, что его просят попытаться снова. И он попытался: руки и голос дрожали, внутри поднималась горячая волна. Безнадежное дело! Он ненавидел папу за то, что тот приволок его сюда на растерзание этому ужасному толстяку. Ему хотелось плакать, но приходилось твердить себе, что он уже не маленький. А зеркало лежало себе на столе.
— Да... Повернись, Чант. Нет, направо! Медленно, чтоб я мог тебя всего рассмотреть. Стой!