«Всю жизнь я жила при дворе, путешествуя вместе с королевским кортежем».
А дальше я не знала, что писать. Я все сидела и смотрела на эту фразу, пока наконец Грундо не сказал: «Ну, если не получается, давай я начну».
Тот, кто не знает Грундо, мог бы подумать, что это дружеское предложение, но вообще-то это была угроза. Грундо страдает дислексией. Он пишет слова шиворот-навыворот и задом наперед — разве что уж очень постарается. Так что он пригрозил мне парой страниц, написанных как курица лапой, с загадочными словечками вроде «ростиря» вместо «история» и «занинкуи» вместо «наизнанку».
«Только не это!» — подумала я. И решила начать с Грундо — и с себя. Меня зовут Арианрод Хайд — хотя я предпочитаю, чтобы ко мне обращались «Родди», — и я уже много лет присматриваю за Грундо, с тех самых пор, как он был еще бледным конопатым малышом в детском комбинезончике, молча сидевшим на заднем сиденье детского автобуса. Он чувствовал себя таким несчастным, что описался. Мне тогда самой было всего лет пять, но я все же каким-то образом поняла, что ему так плохо, что он даже реветь не может. Я встала и принялась пробираться через гудящий, раскачивающийся автобус к шкафчикам с одеждой. Нашла там чистый комбинезончик и уговорила Грундо переодеться.
Это оказалось непросто, потому что Грундо всегда был очень гордый. Пока я его уговаривала, ко мне обернулась его сестра Алиша, сидевшая вместе с большими.
— Ну чего ты возишься с этим Засранцем? — спросила она, наморщив свой длинный веснушчатый нос. — Брось ты его. Он бестолковый.
Ей тогда было восемь лет, но с тех пор она совсем не изменилась: прямые белобрысые волосы, массивная фигура и уверенность в том, что она тут главная, что все должны смотреть только на нее и ни на кого другого.
— К тому же он урод, — добавила она. — У него нос длинный.
— Ну и что, у тебя еще длиннее, леди Чих, — ответила я. Я всегда звала ее «леди Чих», когда хотела позлить: если быстро-быстро произнести «Алиша», это звучит точь-в-точь как вежливое, сдержанное «апчхи» — очень похоже на саму Алишу. А позлить я ее хотела за то, что она назвала Грундо Засранцем. Она называла его так потому, что повторяла за Сибиллой, своей матерью. Это многое говорит о том, как они обе к нему относились. Отец Грундо ушел от Сибиллы еще до того, как родился Грундо. И все время, сколько я себя помню, Сибилла с Алишей были заодно. А бедный Грундо остался вроде как и ни при чем.
А когда Грундо начал учиться и оказалось, что у него дислексия, сделалось еще хуже. Сибилла то и дело стенала: «Какой же он тупица!» А Алиша повторяла за ней: «Тупица, тупица, тупица!» Алише-то все давалось легко, будь то математика, магия или верховая езда. Когда ей исполнилось десять лет, ее взяли в придворные пажи.
