— Вообще-то тебе не стоит находиться тут до заката, милый.
На руке, которой она шила, тоже был нарост, да еще и гноящийся.
— Да, но меня ведь арестовали за бродяжничество, — возразил я.
— А-а, они все время кого-нибудь арестовывают! — сказал кто-то еще, работавший над цветочным узором по другую сторону от меня. — Им все время нужны рабочие, чтобы снабжать нас тканью.
К этому времени все сделались вполне дружелюбны. Многие ребятишки, которые не были заняты тем, что что-то приносили, подбежали поближе по краю утеса и балансировали на краю лестницы, глазея на меня.
— А ты откуда? — спросила одна девочка.
— С Земли, — ответил я.
Все засмеялись.
— Глупый! — сказала девочка. — Земля — вот она, а ты не здешний!
— Ну да, — сказал я, — но Земель же много. Я за последние два дня побывал как минимум на трех.
— Ух ты! — сказал малыш, стоявший у меня за спиной. — Это, в смысле, как Романов?
Я вздрогнул. По спине у меня поползли мурашки от возбуждения.
— Романов? — переспросил я. — А что, Романов тут был?
— Да, он тут бывает, — сказал старик, сидевший у моей ноги. — Вот только сегодня был. А так он сюда частенько захаживает — говорит, чтобы набрать высоту. В других мирах, где он бывает, почва выше одиннадцатого уровня, так что сюда он приходит на одиннадцатый, а уходит отсюда.
— Романов был очень добр к "нам, — сказала женщина с наростом на руке.
— Это точно, — согласился старик. — Каждый раз, как заходит, он приносит нам свежее заклятие для защиты от солнца. Так что мои внучата могут расти без таких вот штук. — Он на миг оторвался от работы и похлопал себя по наросту на щеке. Звук был такой, как будто кто-то постучал по корке неразрезанной буханки. — Хороший мужик этот Романов. А ты его давно знаешь?
— Я с ним познакомился только сегодня утром, — сказал я. — По крайней мере, мне кажется, что это было сегодня утром, хотя, возможно, это было вчера. Я пытаюсь найти его снова. Вы не знаете, куда он пошел?
Старик пожал плечами, не переставая шить.
— Уже домой вернулся, наверное. Тебе придется вернуться на одиннадцатый уровень и отправиться оттуда.
— Тебе все равно стоит спуститься вниз, милый, — сказала женщина с гноящейся рукой. — Тебе вредно находиться на солнце, хотя оно и низко.
— Здесь можно находиться не больше десяти минут! — сообщила девочка, балансировавшая рядом со мной. — Мне Романов говорил.
«Десять минут! — подумал я. — За эти десять минут надо разузнать как можно больше». Я указал на проволочную изгородь.
— А как же они выходят на летное поле, если радиация настолько опасна?
Все, кто сидел вокруг, захихикали.