— Что ты делаешь?
— Ничего… — сказала она.
Тут меня отвлекла коза — она прискакала с таким видом, будто мне только ее и не хватало для полного счастья. Кроме того, я вдруг сообразил, что в саду ведь масса еды! Угостим Максвелла Хайда клубничкой. Я подошел к покосившейся калитке в обветшавшей стене, отворил ее… И застыл в растерянности. За стеной оказался крохотный запущенный участочек с разросшимися яблонями вдоль забора, и повсюду сорняки. Пока я глазел на это безобразие, коза проскочила мимо меня и принялась лопать чахлую брюссельскую капусту, как будто булки и по л кресла ей было мало. Мини застенчиво протянула хобот через мое плечо и уцепила зеленое яблоко на ближайшем дереве.
— Я их очень люблю, — объяснила она, — хотя от них у меня в животе странное ощущение.
Я внезапно вспомнил — наверное, слышал по телику, — что у слонов чрезвычайно деликатное пищеварение. И пришел в ярость. На самом деле все началось с утреннего телефонного звонка. Но злость я выместил именно на Мини.
— А ну, прекрати! — заорал я. — Глупая слониха! Желудок себе испортишь! Только мне еще не хватало, чтобы ты заболела! И вообще, это воровство!
Она всерьез обиделась. Стремительно отдернула хобот и в ужасе посмотрела на меня. Никогда не забуду, как посмотрели на меня эти чудесные серые глаза.
— А я думала, ты добрый! — сказала она. Потом повернулась с той неожиданной грацией, что свойственна слонам, и ушла прочь.
Я почувствовал себя последним мерзавцем. Мне ничего не оставалось, как бродить между сорняков и уныло выискивать то, что я умел готовить. Выбирать было особо не из чего. Я нашел пожелтевший салат, мелкие неспелые помидоры, растущие на чахлой плети, и горсть жестких слив.
Я как раз выходил, сложив свою жалкую добычу в подол свитера, но тут галопом примчалась Мини.
— Ой, Ник, идем скорее! Я нашла такую ужасную вещь! Пожалуйста, идем!
Она хлопала ушами, размахивала хоботом и переминалась с ноги на ногу. И уже начинала закатывать глаза. Я понял, что слониха близка к истерике.
— Ладно, — сказал я. — Погоди секундочку.
Я забежал в дом, бросил на стол овощи и даже не забыл прикрыть дверь, чтобы коза не влезла. А потом бегом направился следом за Мини на другой конец острова. К тому времени до него осталась всего сотня ярдов, и по пути мы то и дело пересекали линии, разделяющие разные виды травы.
За рощицей Мини остановилась, дрожа всем телом.
— Там, внизу, — сказала она и коротко ткнула хоботом в нужном направлении. — Я не могу больше туда ходить! Не могу!
С той стороны берега острова были довольно обрывистыми. Чтобы дойти до моря, мне пришлось спуститься со Скользкого, поросшего травой обрыва и миновать две покатые полосы, усыпанные хрусткой белой галькой. Мини оставила в гальке глубокие размазанные следы, когда спускалась к воде, и еще более глубокие следы, когда поднималась обратно. Понять, почему ей вздумалось туда спуститься, было нетрудно. Кусок воды напротив полосы гальки был славным тропическим морем сине-зеленого цвета, и по нему катились спокойные невысокие волны. Над морем дул теплый ветерок. Самое подходящее место для слонихи, чтобы поплавать. Если не считать того, что…