— Он там, — сказал я и повел его в спальню.
Там было ужасно. Спальня превратилась в крошечную, убогую комнатенку с толстыми стенами, сочащимися сыростью и покрытыми черными пятнами плесени. Воздух был спертый, болезнью пахло уже очень сильно. Романов выглядел как настоящий труп. Он лежал на узкой кровати и был почти такой же страшный, как мастер молитв. Щеки ввалились, волосы приклеились к потному лбу, так что лицо стало похоже на резкий серый зубчатый череп. Я испытал большое облегчение, обнаружив, что он все еще дышит.
— Фу! — воскликнул Максвелл Хайд.
Я бросился к окну, чтобы отворить его — или хотя бы попытаться, — но магид рявкнул на меня:
— Стоп! Стой, где стоишь, и не двигайся с места!
Я замер на месте, стоя почти на самой куртке Романова.
— Что с ним? — спросил я.
— Сейчас выясним, — сказал Максвелл Хайд.
Он наклонился и очень осторожно коснулся потного лба Романова. Магид крякнул, но Романов даже не шелохнулся. А потом, к моему удивлению, Максвелл Хайд отодвинул палец ото лба Романова, как будто вел им вдоль невидимой нити, провел по воздуху и почти коснулся моего лба.
— Так я и думал, — пробормотал он и провел пальцем обратно в сторону Романова.
— А в чем дело? — спросил я.
— Смотри, — сказал он. — Или тебе не видно?
Но я увидел ее сразу, как только он велел мне смотреть. Между головой Романова и моей тянулась размытая ниточка грязного на вид, серовато-желтого света. Действительно мерзкая. Меня едва снова не стошнило.
— Нет, мне видно, — сказал я.
— Часто ли ты к нему прикасался? — сурово спросил Максвелл Хайд.
Я задумался. Насколько я помнил, я вообще к нему не прикасался.
— По-моему, я до него не дотрагивался, — сказал я. — Мне почему-то не хотелось этого делать. В смысле, я…
— Ну хоть на этом спасибо, — сказал Максвелл Хайд. — А не то он бы, наверное, уже был мертв.
Он выпрямился и посмотрел мне в глаза.
— Мой мальчик, мне потребуется от тебя подробный отчет обо всем, что ты делал с тех пор, как исчез из Лондона. Но для начала, прежде чем ты сделаешь что-либо еще, ты меня очень обяжешь, если немедленно пойдешь и искупаешься в море вместе со слонихой. Сними с себя всю одежду, оставь мне ее на берегу, для дезинфекции, и ныряй в воду. Непременно окунись с головой. Ничто не смывает черную магию лучше соленой воды. Если увидишь, что слониха купается в пресной воде, туда не ходи. Найди настоящее море. Ступай. У меня тут будет достаточно других дел. Я выполз из дома, чувствуя себя прокаженным. Я не знал, смогу ли когда-нибудь снова почувствовать себя прежним. Даже вид Мини, которая лежала на боку в хрустальной голубой воде, поливая себе спину из хобота, меня не подбодрил.