это потаенное место, а не устраивать тут шальное колдовство, пусть даже ради короля.
Не знаю, откуда я все это знала, но я была в этом уверена. Я шепнула Грундо:
— Не стану пить!
— Она каким-то образом превратила здешние воды в зелье, — откликнулся он с несчастным видом.
Грундо обычно знает, что затевает его мамаша. Я ему поверила.
— Зачем? — шепнула я.
— Понятия не имею, — ответил он, — но мне все-таки немного выпить придется. Она узнает, если я не стану пить.
— Тогда пошли посмотрим — вдруг найдется место выше по течению, куда она не добралась, — предложила я.
И мы принялись тихонько пробираться в сторону, туда, откуда текла вода, сжимая свои незажженные свечи и стараясь никому не попадаться на глаза. На нас никто не обращал внимания. Все размахивали свечами, передавали друг другу кубки и хохотали. Слышались возгласы: «О! Какая бодрящая водица! Как мне хорошо!» Как будто все запьянели. Держаться в тени и идти вверх по течению было несложно. Вода струилась по нескольким каменным желобам — у меня осталось ощущение, что каждый из потоков несет в себе какое-то отдельное благо, а желоба эти расходятся от одного из кривобоких водоемов у вершины холма.
— Как насчет этого? — спросила я у Грундо, остановившись у водоема.
Там было очень спокойно и сумрачно — слышалось чириканье нескольких птах, и стоящее поблизости дерево дышало сильным, мягким ароматом. Грундо — светлое пятно в темноте — угрюмо покачал головой.
— Тут она тоже побывала.
Прудик наполнялся водой еще из одной звериной головы, вделанной в крутой берег; а рядом с головой были каменные ступени, ведущие наверх, под черные-черные деревья. Тут сделалось очень таинственно. «Так вот откуда все это исходит!» — подумала я и первой поднялась по ступеням на небольшую, вымощенную каменными плитами площадку под черными деревьями. Там было так темно, что нам пришлось немного постоять, ожидая, пока глаза привыкнут к мраку. Потом мы разглядели, что там тоже есть колодец, накрытый деревянной крышкой, почти у нас под ногами. Из-под крышки слышалось тишайшее журчание, и оттуда исходило ощущение такой силы, какой я никогда прежде не встречала.
— Тут-то все нормально? — шепнула я.
— Не уверен. Мне придется снять крышку, чтобы убедиться, — ответил Грундо.
Мы опустились на колени и попытались приподнять крышку, но было так темно, что мы не видели, за что ухватиться. Мы запихали свечи в карманы и попробовали еще раз, обеими руками. В это время до нас снизу донесся взрыв смеха и возгласов, а потом шум принялся быстро удаляться — очевидно, все уходили из сада. Это придало нам смелости, и мы рванули сильнее. Тут выяснилось, что на крышке с одной стороны петли, так что мы сунули под крышку пальцы с противоположной стороны и рванули еще раз. Крышка приподнялась на дюйм или около того, и оттуда пахнуло самой мощной магией, какую я когда-либо встречала, прохладной и недвижной, и такой глубокой, как будто она исходила от самых корней мира.