— Коли он жив и его до сего времени ищут воины Глеба, то мы узнаем об этом по дороге на Рязань, — не согласился Эйнар. — Хоть один из его отрядов да встретится нам по пути туда. К тому же, услыхав про нас, он сам стянет всех в город. Так мы и Константину поможем. Ну а есть ли князь в Ожске, — ярл на секунду задумался, но быстро нашелся: — Мы одну ладью из-под Рязани туда направим. За два дня обернутся, ежели налегке и самых сильных гребцов в нее усадить.
— Ну, тогда быть посему, — хлопнул себя по мускулистой ляжке боярин и тут же, спохватившись, обратился к упорно молчащему за все время обсуждения будущих действий половцу: — Ты-то как мыслишь, Данило Кобякович? Твоя рать числом вдвое побольше нашей будет. С нами пойдешь или как?
— Предавший своего брата сегодня, предаст самого себя завтра, — отозвался половец. — Мы с князем побратимы. К чему лишние слова. К тому ж князь Глеб силен. Вам одним не справиться.
— Сеча будет лютая, — посчитал необходимым предупредить хана Ратьша, на что тот чуть обиженно ответил:
— За свою честь отказывается вступать в бой только тот, у кого ее нет. Я дал роту в верности Константину, он мне. Кто сам нарушит ее, чего может ждать от других?
Уже выйдя из шатра, вдохнув полной грудью сочный луговой воздух, наполненный благоуханным букетом диких трав и цветов, Ратьша философски заметил:
— Сколько воев наших поляжет навсегда в мураву под Рязанью — только Господу Богу ведомо.
Эйнар сдержанно согласился:
— Думается, что не все встретят нынешнюю осень.
Встрял Данило Кобякович. Как-то хищно скаля рот, он возразил обоим:
— Достоин жизни только тот, кто не страшится смерти.
— Это ты мудро заметил, — хлопнул его мимоходом по плечу Ратьша, направляясь к своим дружинникам. Провожая тысяцкого взглядом, хан вдруг подумал, что сталось бы с его плечом, если бы по нему так же дружески, от души хлопнул этот здоровенный ярл. Тот, будто прочитав его мысль, повернулся к половцу, но испытывать его плечо на прочность не стал, лишь коротко кивнул, предупредив:
— Сойдемся у Рязани под вечер.
Данило Кобякович в ответ молча махнул рукой и гортанно что-то крикнул своим воинам, нетерпеливо ожидающим команды. Мгновенно весь кочевой стан пришел в движение, и, не потеряв ни одной лишней минуты, вскоре все они сидели как влитые на своих крепких приземистых мохноногих конях, готовых двигаться туда, куда повелит им их вождь.
На пути им не встретился ни один отряд, и, одолев до вечера весь путь, к закату все прибыли под Рязань. Тут-то, вытащив из одной избенки на краю посада древнего замшелого старика, не пожелавшего быть обузой для своих домочадцев и отказавшегося укрыться за стенами города, они узнали, что седмицей ранее пленил их князь своего брата Константина и теперь держит его в порубе, гадая, какая казнь будет достойна столь страшного злодеяния, им совершенного.