— За пять-то гривенок серебром мы его из-под земли вытащим. Даже и не сомневайся, княже, — успокоительно пообещал холоп побойчее и исчез вместе с товарищем-молчуном.
Однако его уверенность была напрасной. Вот если бы он знал, где находится подземный ход, ведущий из города почти к самой Оке, да еще догадался туда заглянуть аж тремя часами раньше, то тогда, может быть, и смог бы заработать свои гривны. А к тому времени, когда начался настоящий розыск, две худенькие фигурки — одна чуть повыше, другая пониже — со всевозможным бережением и под надежной охраной викингов, возглавляемых самим Эйнаром, уже приближались к половецкому стану, справа от которого расположилась конная дружина Ратьши.
Поиски Глеб прекратил уже после восхода солнца. Результата они так и не принесли. Князь сидел на своем стольце молча, с понурой головой и крепко сцепленными руками, время от времени похрустывая костяшками пальцев. Бешенство его достигло такого предела, что превратилось в свою противоположность. Так бывает с человеком, когда он заходит в бане в парилку и от нестерпимого жара у него неожиданно начинается кратковременный холодный озноб.
— Измена, — поднял он наконец голову и пристально обвел глазами своих бояр, поочередно впиваясь в каждого из них змеиным взглядом, но не найдя искомого изменника, вздохнув, коротко приказал: — Хвощ, перекуси малость и иди. Коня из моей конюшни возьми, — и, глядя на покорно поднявшегося с лавки боярина, продолжавшего держаться за правый бок, приободрил: — Вскорости полегчает. Вот девку там увидишь и попросишь помочь. Она на радостях живо тебя на ноги поставит. От меня же скажешь так...
* * *
Имеша крест на груди и Бога в душе, христианнейший княже Глеб восхотеша все миром порешить, дабы руду людскую не лити, ибо грех то смертный. Богоотступники же мерзкие тысяцкий Ратьша, и с им басурмане послов княжих избиша, нанеся раны кровавы и лишь одного боярина слушати согласие даша, кой именем прозываемый бысть Хвощ. Одначе и оный боярин не возмог их свирепость лютую утишить, со тщетой в душе едучи во путь обратный.
Из Суздальско-Филаретовской летописи 1236 года. Издание Российской академии наук. СПб., 1817.
* * *
Не убояшися дружины многолюдной, а пожелаша за князя живот положити, ибо честь имеша и рота дадена в служении оному се тысяцкий Ратьша с варягом Эйнаром, а тако же хан половецкий Данило Кобякович воев своих ко Резани граду привели и рекли тако — отдай нашего князя Константина и мы уйде с очес твоих, Глеб княже. Но оный рек тако — лжу вам рекли и брате мой не в порубе вовсе, а занемог токмо. Но ведал тысяцкий Ратьша доподлинно о лже послов Глебовых и на своем стояша крепко — без князя Константина не уйдем с под града твоего.