Покончив с едой, я принялась носить отобранное ими оружие в Зал Колесниц и складывать там неподалеку от пробитого нами отверстия в потолке.
Изредка, принося очередной тяжелый арбалет или нагрудник, я поглядывала вверх, на дыру в своде, и гадала, что сейчас там, на земле: день или уже вечер? Здесь время как-то остановилось, хотя мы и внесли своим присутствием некоторое оживление в это замершее место.
Скоро принесенного в Зал Колесниц оружия стало так много, что пришлось освобождать для него дополнительное место. Сдвигая колесницы, мы обнаружили в одном углу заботливо припасенные для них серпы, которые прикреплялись, как крылья, по бокам колесниц и в бою подрезали все, что попадалось на пути. Во всяком случае, теоретически. Как было на практике, не знаю — не видела.
Честно говоря, к тому моменту, когда мы доставили к дыре две трети набранного оружия, мне уже чертовски надоело находиться под землей. Я устала, очень устала. И по небу соскучилась.
— Не грусти, Пушистая Сестричка! — сказал веселый и довольный Нож. — Водички лучше попей, посиди в сторонке. Все не так плохо.
Я попила водички, забралась на колесницу Нежную и уселась там, наблюдая за сестрой и Ножом.
Они продолжали носить, и ни следа усталости у них не наблюдалось. Видимо, без оружия им приходилось очень туго и теперь они словно летали от счастья.
— А вы не боитесь мести Молниеносного? — спросила я. — Вот как очнется и будет призраком по ночам нас преследовать…
— Ты веришь во всю эту чушь? — возмутилась сестра.
— Я не верю, — обиделась я. — Я вас пугаю.
— А за что Молниеносному нас преследовать? — поинтересовался Нож. — Его имущество осталось при нем. Разве что Светлая ополовинила его запас сушеных яблок, и теперь кара Молниеносного не заставит себя ждать. Он покарает ее поносом.
— Да у меня бронзовый желудок! — похвасталась сестра.
— Тогда запором.
— Ты спер весь запас свечей, так что тебе тоже не избежать страшной кары, — сказала сестра.
— Не весь, там еще много, — не согласился Нож. — И, рассуждая логически, я его совершенно не, как ты выразилась, спер. Свечи подземелья не покидали, они выполняли прямую свою функцию — то есть горели. Как и было задумано теми, кто их сюда положил.
— Тогда и яблоки свою роль выполнили, — возмутилась сестра. — Подземелья они тоже пока не покинули. А если это так важно, я могу их и оставить, правда, немного в переработанном виде. Что, съел?
— Ну уж не надо. Унеси их с собой, — попросил Нож. — Я пошутил.
В это время раздался долгожданный звук: нет, не Молниеносный, гремя скелетом, восстал с ложа, а медленно поползла в сторону плита. Когда она уползла с дыры, вниз скользнула веревочная лестница и по ней спустился Утренний.