Жалюзи были опущены, и в обширном холле царил полумрак.
— Мистер Лопес! — громко позвал я. — Где вы? У меня к вам срочное дело!
Тишина. Почему здесь такой странный запах? Насколько я понял Паолу, кабинет на втором этаже.
— Мистер Лопес!
Никакого ответа. А что, если мои маневры не остались незамеченными и дом пуст? Я быстро поднялся по лестнице. Вот эта дверь должна вести в кабинет. Темно здесь, однако. Наверное, это что-то вроде тамбура, чтобы никакой шум… Где-то должна находиться вторая дверь. Ну-ка…
Я шагнул вперед и оказался в абсолютной, кромешной тьме. Это было совершенно непонятно — ведь позади на расстоянии вытянутой руки оставалась открытая дверь, из которой должен был идти свет. Я обернулся. Никакой двери позади меня не было. Не было и самого «позади», как не было и «впереди». Всюду была одна лишь тьма.
Это была не темнота безлунной ночи, не темнота закрытого наглухо помещения — это было совершенное Ничто. Я поднес руку к лицу. Бесполезно. Тогда я вытянул руки перед собой и мелкими шагами осторожно двинулся вперед. Странный все-таки пол в этом коридоре — неровный и какой-то рыхлый, словно это и не пол вовсе, а земля. Ну, где же стена? Ведь она была совсем рядом! Голова почему-то разболелась — от темноты, наверное. И кружится. Я облизал губы и почувствовал соленый вкус. Кровь? Откуда?
И вдруг все эти вопросы вылетели у меня из головы — далеко впереди, чуть правее того направления, по которому я двигался, я увидел Нечто. Я повернул в ту сторону. Я уговаривал себя идти медленнее — ведь я по-прежнему не видел, куда наступаю, в темноте могла скрываться ловушка, но ноги сами несли меня к свету. Вскоре я уже мог различить светлый контур, словно за закрытой дверью горел свет.
Идти пришлось довольно долго. По мере приближения к контуру ощущение головокружения и тошноты усилилось, я дважды спотыкался, сердце колотилось, словно я бегом взбирался на гору. Наконец контур оказался совсем рядом, моя рука нащупала гладкую деревянную поверхность. Это и в самом деле была дверь. Значит, должна быть и ручка. Я пошарил и действительно нащупал ее. Повернул, потом нажал. Дверь подалась, пропустив поток яркого света, но полностью не открылась, словно была изнутри чем-то завалена. Я нажал сильнее, потом навалился всем телом; внезапно она открылась. Падая, я инстинктивно выбросил вперед руки, ожидая встретить пол, но пола не было, здесь было глубоко, сколько же… Я приземлился на четыре точки, больно ударившись коленом — чертов Лопес! — вскочил — и проклятия замерли у меня на губах.