В тот день приют был захвачен группой «Спасемся вместе». Группа базировалась в Алкмаре и считалась весьма опасной (категория «С»). Совместное спасение, проповедуемое руководителем группы Шакьямуни Эйкеном, заключалось в торжественном коллективном самосожжении; вся предшествующая жизнь рассматривалась как прелюдия к этому замечательному акту. За сектантами велось постоянное наблюдение, но Эйкен сумел перехитрить наблюдателей. Рано утром члены группы на трех машинах, нагруженных канистрами с бензином, ворвались в ворота приюта. Специальный агент Воллерзейн, приставленный к группе, выполнил свой долг до конца: будучи тяжело раненным, он вступил в схватку с Эйкеном, в результате подоспевшая полиция сумела его задержать. Но дети и персонал приюта оказались в руках его последователей.
Как было позже установлено, решение захватить с собой «в высший лимб божественного света» слепых родилось у полубезумного руководителя группы внезапно. Намечалось, изолировав персонал, собрать детей в актовом зале, начертить вокруг собравшихся три магических круга, после чего залить помещение привезенными жидкостями, поджечь их и, произнося сакральные тексты, «перейти в иную сущность». Оставшись без своего руководителя, члены группы (самой старшей из них было 20 лет, самому юному — 15) несколько растерялись. Они не знали, надо ли им довершать задуманное без Эйкена или следует вступить в переговоры, стремясь обменять его на врачей и воспитателей. Кроме того, никто в группе не знал текстов, которые надо было произносить в торжественный момент. Обсуждение этих вопросов отсрочило трагедию, однако отсрочка в любой момент могла закончиться.
В это время к комиссару, руководившему операцией по спасению детей, подошел Кандерс и сообщил, что сейчас он выведет детей из здания; от полиции требуется не мешать, не поддаваться панике и не наделать со страху глупостей, а когда все кончится, заняться несчастными юнцами, захватившими приют. Выслушав этот бред, комиссар пожал плечами. Этот жест был расценен как разрешающий. Кандерс в сопровождении троих сотрудников подошел к воротам (здесь то и дело свистели пули — сектанты внимательно следили за осаждающими и не давали им приблизиться) — и наступила тьма.
Это была не темнота беззвездной ночи, не мрак подземелья — полицейские, не понявшие, что произошло, напрасно щелкали зажигалками: огонь обжигал, но не давал света. Голос Кандерса призвал их не двигаться и не мешать. Бойцам специального отряда ничего не оставалось, как подчиниться этому странному приказу. На протяжении примерно двадцати минут они лежали там, где их застигла тьма, прислушиваясь, переговариваясь шепотом: слышишь — кричат? да, но это не дети, это те ублюдки; похоже, молятся; да, а теперь — слышишь? где? да вот же, вот — шаги; слушай, это они возвращаются! да, и дети с ними, слышишь? Затем свет вернулся, и все увидели рядом с собой воспитанников приюта, окруживших своих спасителей. Придя в себя, полиция пошла на штурм и схватила находившихся в полной прострации сектантов.